Рыцарь без позывного

Запах пота, клубы пыли да блеск стали. Стоя на архаичной арене, я ощущал себя персонажем из псевдо-исторических фильмов. Ну, тех, что о благородных рыцарях, прелестных дамах да прочей мифической хренобратии.

И мне уже конкретно осточертело утирать липкий лоб в ожидании, пока невысокий, но чересчур смазливый парень закончит выпендриваться замысловатыми приемами. То припадая к песку, то прыгая кузнечиком, он уже в который раз пытался проткнуть мою грудь своей сраной булавкой. Ну, или как эта средневековая

хрень зовется, рапира?

— Ты меня трахнуть хочешь или заколоть?! Отставить брачные танцы — рожай уже!

Приняв мои слова близко к сердцу, красавчик презрительно сжал губы и ломанулся в атаку. Дорогая сталь грозно переливается на солнце, звучно рассекает воздух и кажется до одури опасной. Лишь в последний момент осознание мелькает в глазах недомерка.

Гулкий стук крепкого дерева о дешевое железо, и от удара дубины в нагрудник парнишка забавно ахнув, кубарем покатился прочь. Несчастный едва начинает жадно глотать пыльный воздух, а за ограждением уже раздается протяжный стон инструктора.

Одноногий, усеянный шрамами старик, тыча в арену пальцем, закричал на притихшую группу учеников:

— Клянусь своей любимой флягой, следующий недоумок, осмелившийся притащить на занятия свою зубочистку, обнаружит ее у себя в заднице! Только гляньте на этого олуха!

Из толпы отделилась серьезно настроенная высокая барышня и, не дожидаясь разрешения, перемахнула через ограду. От ее обрезанного до пупка акетона и взмокших на солнце шортиков, мне стало еще жарче. Интересно, этот прикид — элемент психологической атаки или просто от недостатка мужского внимания?

Не дожидаясь команды, рыжая бесстыдница изобразила стойку и принялась за дело. Ловкость, с которой она орудовала длинным кованым шестом, приводила толпу в восторг. Полированное дерево будто искрилось в солнечных лучах, а грация, красота и скорость движений отзывались одобрительным ревом зрителей. Кажется, даже одноногий старик впечатлился.

Пожалуй, я бы и сам полюбовался на этот спонтанный стриптиз, но уж слишком солнце припекает.

Дождавшись, пока играющая на публику девушка вновь опишет широкую и вычурную комбинацию, я легонько ткнул дубиной. Восторг зрителей и задор противницы сменились гробовым ступором. Выбитый из рук шест ткнулся возле деревянного протеза наставника.

— Что!? Опять!? Бестолочи! Где надо действовать умом, напрягают только жопу! Все, закончили! Инвентарь на место, ограду чинить, сопли утирать. А мне надо еще выпить... — плюнув, он захромал деревянным протезом обратно в гильдию. — Не было печали, так предки поднасрали, ети их душу-мать!

Самое, блин, время! Еще немного и я собственным потом захлебнусь!

— Дыши полной грудью, ублюдок! — процедила дылда, нагибаясь за шестом и блестя на всю округу взмыленной филейной частью. — Аромат победы ты чуешь в последний раз!

— Ну и ладно... — пожал я плечами. — Буду дышать пафосом от твоего выпендрежа. Слушай, а ты не стриптизершей, случаем, подрабатываешь? Такое-то владение шестом...

Изогнутая бровь и холодный взгляд сигнализировали, что она нифига не поняла, но уже оскорбилась. Женщины,

что с них взять? Лениво проводив взглядом её взмокшие шорты, я перелез через деревянную ограду и зажмурился от палящего солнца.

Недобитый любитель зубочисток жадно хлебал нечто из фляги, пока пара девчушек заботливо развязывала шнуровку на его тренировочном нагруднике. Рыжая дылда с шестом угрюмо осматривала свое оружие, а остальные лениво слонялись по двору, стараясь не встречаться со мной взглядом.

Все как обычно. Подлый, безродный наемник явно оскорбляет взгляд сих достойных и охренительно важных авантюристов. Дебилы малолетние! Лучше бы они так драться учились, как презрение демонстрируют! А я-то, дурак наивный, думал, что хоть со своим собственным оружием они будут лучше управляться, чем тренировочным. Но хрен там плавал — одни понты на уме. Ну что за молодежь пошла?

Ай, ладно. Будто со срочниками никогда дел не имел...

Привлекая внимание, я звучно прочистил горло и демонстративно плюнул на песок учебной арены и как звучно высморкался. Мое нахальство и колхозные манеры заставляли женскую половину округлять глаза, а мужскую играть желваками.

Вроде, работает. Надо бы закрепить!

— В следующий раз вообще обоссу все нахрен! Телегу говна вместо песка вывалю, если снова халтурить будете! — небрежно почесав ширинку, чем вызывая целый хор шокированных девичьих стонов, я вразвалочку отправился в гильдию.

Может, хоть теперь начнут стараться? Нельзя же прощать «вероломному наемнику» такие выходки?

Оскорбленно скрипнув, массивная дверь захлопнулась за спиной. Просторный зал, залитый светом из широких окон, как и прежде, встретил гомоном голосов, снующими официантками и запахом дешевого алкоголя. Скидки на пойло — одно из главных преимуществ жетона. Особенно для молодых и не шибко умных. Короче, всех.

— Все, что ли? — регистраторша сняла очки и отложила книгу на стойку. — Вам же за весь курс плачено!

— Технический перерыв. — я ткнул пальцем в инструктора, сидящего за столиком в обнимку с бутылкой. — У старика две отдушины: крепкие женщины да дешевое пойло. Или наоборот, хрен знает... Ну что, родная, выдашь жетончик страждущему?

— Подожди, неужто к нам решил?! — от удивления, она аж со стула подскочила.

— Решил! Чего бы и нет? Компашка — самый смак! Дебилы, писюхи, зазнавшиеся засранцы и алкоголики — будто снова в школе оказался! Поставить тумбочку и развесить портянок — на казарму потянет.

— Этот твой северный юмор... — закатила глаза девчонка. — Никак не пойму, где смеяться, а где плакать.

— Смеятся до, а плакать после. Ты бланк-то дашь или мне прямо на тебе данные заполнить? — я схватил со стойки карандаш и потянулся к ее груди.

Не то, чтобы я какой-то озабоченный, но в головах местных прочно закрепился стереотип — наемник должен быть: жестоким, вероломным да похотливым. С первыми двумя пунктами у меня туго, поэтому приходится нагонять последним.

Отшатнувшись, раскрасневшись и поругавшись, стройная брюнетка в синей униформе все же соизволила протянуть нужный бланк.