Рыцарь дорог
Шрифт:
Расставание с домом оказалось ещё одним испытанием выдержки и воли. Он не мог уйти. Это было слишком больно. Потерять дом, семью – всё, что когда-то любил. Больно. Нерешительно оглянувшись на мастерскую, он вздохнул и, обречённо махнув рукой, сел в машину. Опустив руку на лежащие рядом тубусы с прахом, он тихо спросил:
– Что скажете, мастера? Пора? Или может быть, я тороплюсь? – И тихо ответил сам себе: – Теперь я могу рассчитывать только на себя. Вы уже не подскажете мне выход.
Запустив двигатель, он достал карту
Утерев набежавшие слёзы, он уселся обратно и вдавил педаль газа в пол. Взревев, мотор сорвал машину с места, ветер упруго ударил в лицо, и он помчался навстречу неизвестности. Он не знал, что готовит ему дорога. Даже следующий поворот мог стать для него последним, но он ехал, понимая, что теперь для него нет другого пути.
Постепенно чувство потери и боль расставания начали притупляться. Дорога увлекла его. Он гнал машину по пустыне, не оглядываясь и не глядя по сторонам. В душе юноши осталась только злость. Злость на тех, кто заставил его пуститься в этот путь, отняв всё, что было ему дорого.
Эта злость делала его опасным, как стая скорпионов. Теперь благодаря своей выучке, злости и боли он стал идеальной машиной для убийства. Мозг юноши абстрагировался от всех моральных и этических норм, которые прививали ему мастера. Он знал только одно. Если на тебя напали, убей. Жалость и благородство в этой пустыне так же бесполезны, как зонт во время песчаной бури.
Периодически сверяясь с картой, он нёсся на северо-восток, держа курс на побережье. Старый монах мечтал перед смертью увидеть море. Много раз он рассказывал мальчику, что такое море и как оно выглядит, но каждый раз, даже в рассказах, оно было разным. Это было странно и удивительно, но мальчик верил, как привык верить всему, что говорит мастер.
И вот теперь он ехал к морю, стремясь исполнить последнее желание человека, не давшего ему умереть в пустыне. Его не интересовало то, что он мог найти в хранилищах. Пожалуй, только книги немного его интриговали. Это было по-настоящему интересно. Все остальные богатства его не волновали. Он и так был богат.
То, что оставил ему старый механик, делало его одним из самых богатых людей пустыни. Но он ехал на побережье только из-за стариков. Это было их желание, их мечта. И он, поклявшись, выполнял свою клятву.
Карта, хоть и составленная много лет назад, была подробной. Двигаясь от одного оазиса к другому, Ли медленно, но верно приближался к цели своего путешествия. Уже месяц, как он находился в пути.
За это время он многое повидал. Стада, за которыми следовали кочевники. Крохотные огороды репоедов. Мелкие стаи диких волков, с воем и улюлюканьем пытавшиеся догнать его машину, но всё это оставляло его равнодушным. Он стремился к побережью.
Трижды ему приходилось браться за оружие. Пулемётная лента значительно сократилась, но он не расстраивался. Среди вещей, которые он вёз
Одна из банд перестала существовать. Другая сократилась наполовину. Не встречавшие до этого серьёзного сопротивления бандиты быстро понимали, что этот парень им не по зубам, и недолго думая, пускались наутёк.
Спустя ещё полтора месяца Ли выехал на очередной холм и остановился. Перед ним лежала бескрайняя синяя гладь. Океан. Выйдя из машины, он устало присел на капот и принялся задумчиво набивать старую трубку механика. Теперь осталось только найти остатки обители.
Достав из машины тубусы, он установил их на капоте и, закурив, с грустью посмотрел на останки своих учителей. Сделав несколько глубоких затяжек, он задумчиво спросил:
– Ну что скажете? Почти приехали. Осталось только найти твою обитель, мастер. Я увидел его. Теперь я знаю, какое оно, море. И ты, учитель… Теперь ты тоже знаешь. – Сделав несколько глубоких затяжек, Ли достал карту.
Определив направление, он взял бинокль и принялся осматривать берег. Место было незнакомое, и юноше пришлось удвоить осторожность. Берег мог таить неизвестные доселе опасности.
Всё, что можно было встретить в пустыне, было ему хорошо известно, но здесь, на берегу, многое было не так. Приливы и отливы, дюны и промоины – всё это было неизвестным и опасным.
Подъехав ближе к берегу, Ли осторожно повёл машину в указанном на карте направлении, стараясь не выпускать из виду океан. В описании, которое прилагалось к карте, было очень подробно указано, как и где сворачивать, каких мест опасаться, но беда заключалась в том, что все эти подробности были устаревшими.
Многие ориентиры со временем исчезли, а режим дыхания моря мог измениться. Поэтому Ли решил опираться в основном на карту, лишь изредка поглядывая на описание. Постепенно он понял, что могло измениться, а что осталось неизменным, и дело пошло быстрее.
Теперь ему не нужно было останавливаться каждый раз, как только он видел что-то непонятное. Научившись различать промоины и зыбучку, Ли прибавил газу. Постепенно он разглядел, что движется по старой дороге. Заброшенной, покрытой трещинами и чахлыми кустами, но дороге.
Это было неожиданно и интересно. Ли остановил машину и, выйдя, с интересом принялся рассматривать остатки покрытия. Когда-то это была гладкая, ровная дорога. До войны люди умели многое.
Задумчиво почесав затылок, Ли сел в машину, но неожиданно насторожился. Что-то было не так. Даже в пустыне, в самую жару, он слышал голоса птиц и зверей. Сейчас же всё словно вымерло. Слышался только шелест песка и глухой рокот моря.
Медленно оглядевшись, Ли понял, что чутьё не подвело его и на этот раз. Вот чуть колыхнулись справа кусты. Вот послышался еле слышный треск сухой ветки, вот испуганно вспорхнула какая-то пичуга. За ним следили. Их было немного, но ловкость, с которой они смогли подобраться почти вплотную, наводила на мысль, что эти люди проделывают такое не впервые и их стоит опасаться.