Рыцарь из Дома Драконов
Шрифт:
Он бродяжничал по разным землям, нигде не задерживаясь надолго. Поступал на службу первому попавшемуся лорду, втянутому в очередную свару с каким-нибудь другим, ничем от него самого не отличавшимся лордом, и дрался - мечом, топором, стрелял из арбалета, без разницы. Просто дрался - учась делать это хорошо. Как следует, чтоб потом пригодилось.
Брейсвера еще на родине научил владеть оружием живший в одном с ним квартале престарелый ветеран, которому Гледерик за это помогал управляться по дому. Теперь осталось лишь закрепить полученные умения. Начав это делать, он скоро потерял счет сражениям, в которых участвовал. Выигранным или проигранным - не имело значения, Гледерику было безразлично, одержит верх или потерпит поражение его очередной хозяин. Он забывал имена этих самых хозяев
Впрочем, к людям Гледерик и без того не привыкал. Друзей у Брейсвера не было, правда, если находились люди, почитавшие своим другом его - он не стремился их в этом переубедить. Все было легко и просто - он жил, наслаждаясь каждым ударом сердца, был среди первых в любом сражении, водил людей за собой прямо на вражеский строй, опрокидывал неприятельские шеренги, рубил и резал. Да, люди охотно шли за Гледериком, чувствовали в нем человека, совершенно не боявшегося смерти, да что там, не верившего в смерть. Когда идешь за таким человеком, то и сам ничего не боишься. Он быстро дослуживался до офицера везде, куда бы не попадал. И никогда офицерским чином не дорожил.
Со дня, когда глупый пятнадцатилетний мальчишка покинул отчий дом, прошло почти десять лет. Десять веков.
Гледерик стоптал сапоги на тысяче дорог, ночевал на тысяче перекрестков. Он был посвящен в рыцари - и стал дворянином. Любил десятки женщин и убил сотни мужчин. Брал от жизни все, что мог взять. Всегда шел вперед. Только вперед. Ему больше некуда было идти.
В Эринланде он стал невольным героем истории, едва не сотрясшей основы мира.
В Падане смотрел, как тамошние вельможи рвут на части некогда великое королевство, и обагрил свои руки кровью людей, которых, возможно, не должен был убивать.
В Тарагоне стоял у тронов владык.
А год назад его чуть не убили.
Войско одного лумейского графа, которому тогда служил Брейсвер, было полностью разгромлено в жаркой битве. На поле боя тогда воцарился настоящий хаос. Под Гледериком убили коня, он сражался пешим, орудуя коротким мечом, покуда какой-то громила не саданул его со всей дури по шлему. Брейсвер не устоял на ногах, упал в чавкающую осеннюю грязь. Его победитель уже замахнулся топором, намереваясь добить, но Гледерик слегка приподнялся, превозмогая адскую боль в черепе, и подрезал противнику сухожилия. Тот рухнул на землю, в падении ударив топором. Гледерик чудом успел увернуться. Он откатился и насквозь проткнул врага мечом - и только он это сделал, как откуда-то сверху на него тяжело повалился умирающий воин, свой, чужой ли - черта с два разберешься. От удара у Брейсвера вышибло дух, и он отрубился. Надолго - потому что когда он пришел в себя, шум и грохот, до этого раздиравшие мозги, стихли. Воцарилась тишина - совершенная и абсолютная. Сражение закончилось. Вообще все закончилось - подумал тогда Гледерик с удивившим его самого спокойствием.
Брейсвер с некоторым усилием сбросил с себя тяжеленного мертвеца. Он лежал спиной на влажной земле, в окружении бесчисленных трупов, среди убийственной тишины, а наверху, прямо над ним, простерлось очень синее, очень густое и до чертиков глубокое небо. Кровь и мертвая плоть - рядом. Небо - впереди и наверху. Он поглядел на это небо и неожиданно для себя улыбнулся. "Проклятье, на что же это я трачу время", - подумал Гледерик, продолжая улыбаться и отрешившись от всего, что его окружало, от смрада и грязи, сделавшихся настолько привычными за все эти годы, что уже не доставляли никакого неудобства. Он смотрел в синюю пропасть с улыбкой, в которой облегчение мешалось с досадой. Гледерик думал о том, что времени прошло достаточно, он уже очень многое увидел, и пора было начинать кое-что делать. Когда стоящее почти в зените солнце сядет за западными холмами, и наступит ночь - созвездия, что загорятся тогда над этой долиной, будут довольно сильно отличаться от тех, что он видел когда-то в Элевсине, совсем мальчишкой. Зато это будут те же самые созвездия, что сияют над Иберленом.
Он почти пришел. С востока на юг, с юга на запад, с запада на север. Осталось сделать один-единственный, последний шаг.
Гледерик смежил веки, весь отдавшись во власть наполнившей его ликованием мысли - "можно начинать". О да, можно начинать. Он набрался уже достаточно опыта, чтобы попробовать. "У нас было королевство, сынок, - рассказывал ему когда-то, очень давно, отец, когда напивался вусмерть и звал сына посидеть рядом с собой у очага.
– У нас было королевство, сынок, настоящее такое королевство, с городами и замками, и наши прадеды были настоящими королями, и сиживали на троне, в соболиной мантии. У них были армии, золото, земли. Да, сынок, были времена что надо, запомни это хорошенько. Мы - Карданы, мы были королями". Гледерик запомнил. Куда лучше, чем Ларвальд Брейсвер, его отец, мог бы себе представить. Еще он запомнил, что ни его отец, ни дед, ни прадед и пальцем о палец не ударили, чтобы вернуть себе потерянный трон. И поэтому из отчего дома Гледерик уходил с легким сердцем.
Все эти годы он шел в Иберлен. И пора было уже придти.
Брейсвера отвлек от размышлений какой-то раздражающий шум, доносившийся с подветренной стороны. Гледерик открыл глаза и заметил неподалеку парня в затрапезной одежонке, деловито обыскивающего мертвецов. Все понятно, мародер. Самый обычный мародер, таких после боя всегда полно. Круглая рожа прямо-таки светилась от азарта, и Гледерик невольно проникся к грабителю симпатией. Тем не менее Брейсвер тихонько поднялся, вытащил из ножен на поясе кинжал, подкрался к мародеру и ухватил его за плечо. Парень весь аж вскинулся, но не успел вымолвить ни слова, потому как Гледерик тут же загнал клинок ему прямо в горло. После этого он обыскал карманы неудачливого вора, забрал себе все обнаружившиеся там ценности, отыскал среди сваленного на земле оружия подходящий меч, не свой прежний, но тоже ничего, и поспешил покинуть поле брани. Нечего тут задерживаться.
Когда Брейсвер явился в Иберлен, тот в некотором смысле даже поразил его. Тихое, сонное царство, мир и покой, благодать. Процветающая торговля, довольные жизнью горожане. Рай земной. Время тут будто остановилось - сюда не успело проникнуть даже огнестрельное оружие, подобное аркебузам и мортирам, что уже начало распространяться по Срединным королевствам, придя с отдаленного востока. Эпоха рыцарства, ныне отцветавшая в прочих государствах континента, еще не закончилась в Тимлейнском королевстве.
Гледерик прекрасно понимал, что нет ничего более обманчивого, чем первое впечатление, и в любом тихом омуте найдется достаточно чертей. Нужно только присмотреться внимательнее. Он и стал присматриваться. В последние лет двадцать, как успел выяснить Брейсвер, дом Ретвальдов ослабел и шел на поводу у герцогов Айтвернов, распоряжавшихся в королевском домене, как у себя дома. Лорд Малериона распоряжался всей имеющейся у Ретвальдов армией, да и министры смотрели ему в рот. Конечно, остальных сеньоров это приводило в бешенство. Никому не понравится, если равный тебе по титулу смеет вести себя так, словно сам является королем. Против Раймонда Айтверна давно бы уже организовали мятеж, если бы он не позволял прочим великим лордам распоряжаться в собственных землях так, как им вздумается. Дворяне севера, востока и юга всего-навсего были обязаны в срок отправлять в Тимлейн подати, собираемые ими самостоятельно на своих землях, помогать королевской армии в боях на границах и поддерживать основные дороги в пристойном состоянии. Не более того.
При первых Ретвальдах королевская власть была много сильнее. Нынешнего послабления оказалось достаточно, чтобы отсрочить взрыв недовольства - но не исключить его вовсе. Именно на недовольстве Гледерик и сыграл, да еще на вере некоторых аристократов в честь и закон. Одним из таких аристократов оказался Джейкоб Эрдер. Брейсвер пришел к нему однажды, просто назвал свое имя, а потом сказал несколько слов, сказал их очень просто, без кривляний и гримас. "Я призываю вас на службу своему законному государю". И Эрдер откликнулся на призыв. Он поверил, что пришедший к нему оборванец, не владеющий ничем, кроме меча, копья и коня, происходит от древних королей и достоин править Иберленом.