Рыцарь из ниоткуда. Книга II. Сборник
Шрифт:
Все шесть точек, из которых за двадцать с лишним минут распространились снежные облака, закутавшие весь Талар, нами установлены точно. Их правильность, думается мне, служит лишним доказательством того, что мы имеем дело не с природой, а с творением человеческих рук. Вот, извольте.
Он пробежался кончиками пальцев по световой клавиатуре своего компьютера, серебристого пенальчика размером с портсигар Сварога, служившего тем же целям. Посреди кабинета, так, что видеть могли все присутствующие, возник шар размером с арбуз — точное изображение Талара, цветное и объемное (Интагар, для которого голография была в новинку, сделал удивленное движение, но тут же постарался придать себе невозмутимый вид). Со своего места Сварог видел пушистые, светившиеся бледно-желтым комки, этакие клубочки — четыре из
— Такая вот картина, — прокомментировал Марлок. — Четыре криволинейных отрезка, разделяющих точки на экваторе, очаги, совершенно идентичны, до десятых долей джайма. Природа такого не в состоянии обеспечить. Если развивать мысль… Из соображения о том, что Крепость Королей существует и работает прямо-таки автоматически, проистекает два объяснения происшедшего. Только два, других я не нашел, как ни ломал голову. Либо установка все же дала в конце концов некий сбой, либо… Вы просили сумасшедших идей, Канцлер? У меня есть одна. Либо кто-то сумел проникнуть в Крепость Королей и справиться с управлением. Кто, каким образом, зачем, я решительно не представляю — ну, разве что принять версию чисто научного любопытства. Не столь уж безумная версия. Мы, ученые, такой народ… — усмехнулся он чуть смущенно. — Мог найтись кто-то, охваченный неистребимым любопытством… наподобие того случая, когда графиня Дегро несколько непринужденно обошлась с аппаратурой Лицея. Тысяча извинений, графиня, это не упрек и не ирония, я просто привожу как пример…
— Я понимаю, — кивнула Канилла, и бровью не поведя.
— Возможно, я двигаюсь в неверном направлении, и все же… — продолжал профессор, погасив изображение Талара. — Я представил себя на месте этого бесшабашного экспериментатора… Пожалуй, окажись я в состоянии управлять установкой, действовал бы примерно так же. Зрелище было крайне эффектное, а вот ущерб — ничтожным, если считать в масштабах планеты. У вас ведь уже есть какие-то доклады, лорд Сварог?
— Конечно, — кивнул Сварог. — Я поднял на ноги тысячи людей — полиция и сельская стража, спецслужбы, чиновники, наконец, военные… Точнейших данных нет, но уже сейчас можно составить некоторое представление. Погибло около сорока человек — главным образом легко одетые деревенские детишки, оказавшиеся вдали от дома, возможно, насмерть перепугавшиеся, начавшие бессмысленно метаться, — он с горечью покривился: — Самые маленькие детишки. Те, что постарше, сообразили, что следует бежать домой, под крышу… правда, есть погибшие и среди них — снегопад был чертовски густой, тут и взрослый с трудом найдет дорогу, — он посмотрел на Каниллу. — Лейтенант Дегро рассказывала, что она едва не заблудилась в Латеране, которую неплохо знает, что уж говорить о полях и лесах, где в таких условиях ориентиров вообще не найдешь… Дети. И застигнутые в дороге путники. Думаю, число погибших еще не известно полностью, но вряд ли оно будет так уж велико. Ущерб… Опять-таки минимальный. Пара дюжин кораблей угодили на морское прибрежное мелководье или налетели на речной берег, но затонуло, по тем данным, что пока имеются, четыре или пять, погибших около десяти, они включены в общее число. Пара кровельщиков сорвалась с крыш, ну, и тому подобное. Чисто материальный ущерб, если взять всю планету, ничтожен: несколько пожаров, сверзившихся в придорожные рвы карет, разбившиеся в портах ящики и бочки, когда из-за снегопада стало почти невозможно управлять подъемными кранами. И тому подобное. Есть одно-единственное по-настоящему масштабное явление. Цветы. Дикорастущие и те, что были на грядках садоводов и клумбах. Изрядная часть погибла. Точный процент никто не подсчитывал — я думаю, он никому не нужен, как не нужен был мне. Если брать в общем и целом… Вы правы, профессор, в масштабах планеты ущерб ничтожен… Правда, это не означает, что я вслед за вами склоняюсь к версии о человеке. Я просто не в состоянии выбрать какую-то одну из двух версий. Возможно, вы тоже?
Профессор помолчал, сказал задумчиво:
— Не могу сказать по недостатку данных, какая из двух версий правильная. Но твердо уверен, что их только две. И еще… Возможно, мне просто страшно хочется верить, чтобы правильной оказалась версия о человеке…
— Почему? — невозмутимо спросил Канцлер.
— Потому что она
— Безусловно, — кивнул Сварог. — Если это человек, шансы появятся.
— А если это сбой, все может обстоять гораздо страшнее, — сказал Марлок. — Сбой может оказаться любым. Дикая жара или дикие морозы, и не на квадранс — на часы, на дни. Все живое очень быстро погибнет. Мы ведь не сможем вывезти все население Талара, Канцлер?
— Не сможем, — сказал Канцлер с каменным лицом. — Нереальная задача. Что еще?
Марлок чуть растерянно развел руками:
— Собственно, у меня все…
— Лорд Сварог?
— У меня нет никаких соображений, — произнес Сварог, чувствуя, что каждое слово дается ему с трудом. — Ну разве что… Еще раз перелопатить труды земных книжников в поисках зыбкого следа… Перерыть библиотеку Вентордерана, просмотреть все, что имеется в моем тамошнем компьютере — я до сих пор не изучил все закрома… Но я бы не возлагал заранее на это больших надежд. Не знаю, что еще сказать…
— Лейтенант Дегро?
Канилла с унылым, едва ли не горестным видом пожала плечами, понурилась:
— Мне вообще нечего сказать. Что-то такое смутно вертится в голове, но четко сформулировать не могу…
— Следовательно, у нас остается господин Интагар, — Канцлер уперся пытливым взглядом в помянутого. — Вы хорошо разобрались во всем, что вам рассказали лейтенант Дегро и капрал Ролатон?
— Пожалуй, да, ваша светлость, — не без осторожности начал Интагар. — Конечно, далеко не сразу, что-то понадобилось как следует осмыслить и уместить в сознание — а что-то сразу показалось очень понятным. Думаю, разобрался. Конечно, многие чисто научные подробности мне непонятны…
— Как и практически всем здесь присутствующим, — скупо усмехнулся Канцлер. — Даже профессору не все понятно, верно ведь, профессор. Вот видите… Так что не заморачивайтесь научными сложностями, Интагар, они вам не нужны… как и прочим. Не в них дело… Я вас пригласил по другой, весьма существенной причине. Мне необходим сторонний взгляд на происходящее. Умный человек со стороны. Вы прекрасно поработали в горротском деле, выдвинув версию о Страшном Бородаче. Не стану вам чрезмерно льстить и говорить, что это имело решающее значение для победы. Но сыграло очень большую роль, очень… Вот и сейчас я хочу, чтобы вы взглянули на происшедшее со стороны, не с той точки зрения, что другие. У вас было достаточно времени, чтобы многое обдумать, не правда ли? С вашим острым умом… Какие-то соображения у вас появились? Не бойтесь высказывать, как я уже говорил, то, что может показаться фантастическим и даже безумным. Все равно у нас нет ничего реального и разумного, так что сейчас годится абсолютно все… Итак?
— Кое-какие соображения у меня появились, ваша светлость, — сказал Интагар медленно. — Вы правы, времени было достаточно, я размышлял весь вечер и часть ночи… Соображения… В первую очередь на ум приходит одно: возможно, вы ищете как-то не так, где-то не там. Я не могу сказать, как нужно искать правильно, где следует искать. Но вот это соображение прочно засело в голове, как гвоздь в сырой доске: возможно, ищут как-то не так и где-то не там. Я мог бы рассказать одну примечательную историю, но она достаточно длинная… Однако, по-моему, отлично иллюстрирует мои соображения…
— Рассказывайте, — сказал Канцлер. — Чего-чего, а времени у нас достаточно, причем его попросту не на что употребить… — в его голосе явственно прозвучали приказные нотки. — Рассказывайте. Уж вы-то сумеете опустить ненужные подробности…
— Это было лет двадцать пять назад, в Равене, я тогда уже служил в полиции, правда, чин был небольшой, вроде капитанского… Жил тогда искуснейший вор, виртуоз в своем ремесле. Граф Сагадар. Да, самый настоящий граф, старинного рода, но из тех, кого именуют «позор семьи». Когда он, как говорится, пошел по кривой дорожке, семейство от него отреклось — но не было возможности лишить его титула и герба, такое может, по закону, только отец, а отец к тому времени умер. В чем-то он крайне походил на герцога Лемара… ваша светлость, вы, впрочем, не знаете, кто это…