Рыцарь Мастера Миров. Миссия первая.
Шрифт:
Солдат внизу было немного и они вовсе не походили на охранников. Это были такие же волосатые и смуглые парни, что и работяги. Отличие было в том, что они носили мундиры цвета хаки, похожие на униформу американской армии времен второй мировой войны, да еще в том, что их рога были синего цвета. Работяги, явно, вкалывали не на страх, а на совесть и рудник нельзя было назвать концлагерем, что было очень и очень хреново. Были среди них и женщины, просто очаровательные смуглые чертовки, высокие, молодые, с осиными талиями, шикарными бюстами и аппетитными, круглыми попками, одетые в наряды голливудского образца из фильма про Синбада-морехода - разноцветные блузы, жилеты и шальвары из легкой ткани были их основной одеждой. Они подносили работягам какое-то питье в медных жбанах
Все это имело оттенок маразма и походило на то, что у Морбрейна съехала крыша и он воплотил в жизнь на захваченных островах какую то свою фантазию, густо приправленную соусом из сказок Шехерезады. Если бы не черное облако и черные летучие мыши, не "Левиафан" с его пятисотмиллиметровыми орудиями, то Кир, пожалуй, не отказался бы от встречи с Морбрейном, чтобы посидеть и поговорить с ним по душам. Но, увы, этот тип был Черный Маг и потому ему, рыцарю Мастера Миров, было не о чем с ним разговаривать и в первую очередь потому, что этот урод был захватчиком и с помощью черной магии лишил множество людей права выбора и изменил их внешне и, похоже, внутренне. Это по законам Мастера Миров было совершенно недопустимо.
Он не видел ничего плохого в том, что колдуны и маги Ильмина могли превращаться в любую минуту в птиц, зверей и даже рептилий. Местные религиозные деятели тоже не видели в этом ничего предосудительного и среди них тоже имелось изрядное количество оборотней. Но в любом случае все люди Ильмина были свободны и самым большим преступлением здесь считалось обращение человека в рабство. Глядя на то, с каким энтузиазмом работали рогатые черти, Кир был полностью уверен в том, что это было результатом воздействия магии на психику этих людей и это его жутко бесило. Но, вместе с тем его огорчало то, что на сегодняшний день только смерть могла вернуть этим людям человеческий облик.
Еще во время первого инструктажа командирам десяток было приказано перезарядить магазины автоматов и убрать из них разрывные и зажигательные патроны, взять с собой только по одному комплекту гранат для подствольника и оставить на борту "Гипериона" все ручные гранаты. Еще им было приказано убивать врага точным выстрелом в сердце и аккуратно применять пластит в том случае, когда им придется пробивать бреши в стенах, полах и потолках. Все, кто находился на борту "Немезиды", уже получили возможность хотя бы краем взгляда посмотреть на чертей внизу и каждый десантник был предупрежден, что любой из этих рогатых типов может оказаться его братом или просто соседом. Примерно три четверти десанта составляли маги и им было приказано возвращать к жизни всех убитых без исключения.
Закончив последний инструктаж перед боем, Кирилл прошел к носовой десантной аппарели и занял место наблюдателя рядом с ней. Вглядываясь в черный корабль, он был готов в любую секунду отдать приказ идти на абордаж. Хотя "Левиафан" и летел с открытыми трюмами, он не хотел рисковать и нападать на него сейчас, ведь тогда рулевые могли просто повести его в сторону океана и там с горя утопиться. Самым лучшим моментом для атаки, на его взгляд, был момент захода черного корабля на посадку. Ударить по врагу следовало в тот момент, когда до грузового терминала останется метров сто, что давало отряду Чарли Бивера минуты три на то, чтобы успеть добраться до рулевой рубки на носу корабля, которая, судя по огромным иллюминаторам, находилась метров на пятнадцать ниже верхней палубы. Скорее всего именно туда вели здоровенные двустворчатые, золоченые двери, возле которых стоял, построившись в каре, целый взвод солдат в черных, кожаных мундирах с касками на головах и карабинами в руках.
За спиной Кира тоже стояли плечом к плечу десантники в бронежилетах, со сферами на головах и автоматами в руках, готовые в любую секунду броситься на врага. Все они стояли преимущественно молча и почти не разговаривали между собой, лишь изредка обмениваясь короткими фразами. В конечном итоге на борт "Немезиды" поднялось
План боя был прост, как фигура, сложенная из трех пальцев. Высадиться, осмотреться, пострелять, прилепить пластит, рвануть, вбежать внутрь и снова пострелять. И так до тех пор, пока десант не доберется до ходовой палубы. Именно об этом и говорили изредка десантники, уже разбившиеся на тройки. С этим предложением, идти тройками, а не двойками, Кир согласился без лишних споров, так как это лишь усиливало огневую мощь групп. Он сидел упершись лбом в гудировую маску стереотрубы и думал про себя: - "Ах, Морбрейн, Морбрейн, собака, чего же тебе не жилось спокойно? Ведь ты, парень, не дурак и должен был знать, что за тобой пошлют рыцаря, так какого же черта ты устроил весь этот бардак? Ну, зачем тебе, вдруг, понадобилось возбухнуть против Мастера? Идиот!" Диодор, занявший место второго наблюдателя у аппарели, вдруг, крикнул:
– Командир, они начали выпускать крылья!
Кирилл, который и сам прекрасно видел это, заорал в слуховую трубу что есть силы:
– Всем приготовиться! Командор Рифарт, снижайся, заходи в носовой трюм, ставь "Немезиду" носом к корме и приготовься дать задний ход, как только десантная группа полковника Бивера покинет корабль. Чарли, дружище, тебе начинать первому. Дымари, не жалейте зеленки. Открыть все десантные аппарели!
В нижней части "Левиафана" медленно раскрылись, словно лезвия перочинного ножа, восемь пар здоровенных самолетных крыльев и уже на следующем витке он стал плавно снижаться и буквально через три витка после этого он уже медленно, словно крадучись, подлетал к огромному грузовому терминалу, на котором суетились тысячи волосатых, смуглолицых чертей. "Немезида" к этому времени уже влетела через носовой люк внутрь черного корабля, развернулась и почти вплотную приблизилась к каре солдат, стоящих на просторной площадке перед золотыми дверями, мощеной перлитовыми плитами.
Кир собрался было дать корабельным телеграфом команду Гуильрину снижаться, но осекся, увидев, что открылись такие же двери на корме. Он шепотом приказал бойцу, стоящему рядом с ним, следить за его жестами и дать команду на снижение тотчас, как только он подаст ему знак, и стал протискиваться вперед, к опущенной аппарели, на которой стояло десять магов с дымарями в руках. Вскинув автомат, он приложил оптоволоконную линзу к забралу и двинулся вперед, к самому краю аппарели. По правому балкону, широкому, как улица, навстречу ему шли два офицера-артиллериста в черных, с серебряными галунами, мундирах, но на них он взглянул лишь мельком, хотя и нашел их внешний вид весьма привлекательным. Это были рослые, стройные молодые парни с приятными розовощекими лицами, светло-русыми волосами и серебристо-голубыми рогами. Они весело улыбались и о чем-то громко говорили, жестикулируя руками.
Золотые двери кормового жилого отсека широко распахнулись на просторную площадку, полукругом нависающую над трюмом, выбежали какие-то странные создания. Это были массивные карлики с длинными, мощными руками, широченными плечами, толстыми, короткими ногами, большими круглыми головами и маленькими красными рожками, похожими на шишку. Черные, поросшие длинной, густой шерстью, они были похожи на горилл недомерков, обмотавших себя кусками яркой, блестящей ткани. Одни из них подпрыгивали, кувыркались и гримасничали, а другие раскатывали широкий рулон ковровой дорожки золотого цвета. Следом за ними вышла большая толпа адских офицеров, одетых в красивые светло-голубые мундиры, расшитые на груди серебряным галуном. Лица у них были еще светлее, чем у офицеров-артиллеристов, а рога сверкали чистым серебром.