Рыцарь Особого Назначения
Шрифт:
На главной площади бойцы принялись разбивать лагерь, но ко мне подскочил десятник из стражи.
— Господин Венд, не стоит. Наши казармы всегда открыты для вас. Не извольте беспокоиться, разместим всех в лучшем виде.
— Уверен? Ведь за подобное своеволие могут и из стражи выгнать?
— Так и так половину стражи распустили, господин Венд. Если оставшихся выгонят, то кто за порядком смотреть будет? А выгонят, то и плевать, уже вторую неделю на половинном окладе сидим. И если вы не против, мои ребята к вам пойдут с радостью.
— Ну что же, хорошо. Подожди пару минут,
И повернулся к отряду, чтобы найти Освальда, но как оказалось зря. И сэр Берг, и Освальд были уже рядом. Как будто знали, что понадобятся.
— Сэр Берг, выделите мне пару гвардейцев в сопровождение. Да и сами будьте рядом. — паладин лишь кивнул и отправился готовить бойцов, а я переключился на рыцаря. — Освальд, берешь всех остальных и идете в казармы. И самое главное, особо не расслабляйтесь и рот на замке держите. Мало ли что.
Только что расслабленный, рыцарь, мгновенно подобрался и внимательно осмотрел площадь. Вот что значит выучка и доверие. Без лишних вопросов Освальд готов уже устроить резню в городе, где его только что встречали как героя. Да и воспоминание о бунтовщиках из памяти еще не выветрилось.
— Не паникуй, Освальд, просто будьте на стороже. Если что, я подам сигнал через магию. Да и еще. Постарайтесь никого не убивать, только в крайнем случае. И будет хорошо, если разговорите стражников. Может, что и всплывет, интересное.
Освальд немного расслабился и, с дружеской улыбкой, направился к стражнику. Пара гвардейцев и сам Берг были уже рядом, и мы направились в сторону ратуши.
Бургомистр нашелся в своем кабинете. Длинные, черные с едва появившейся сединой волосы, были перехвачены тонким деревянным обручем. Карие глаза внимательно осмотрели и меня и сэра Берга. Нос слегка с горбинкой. Волевой подбородок. В давние времена такое лицо назвали бы аристократическим. Но вот глаза. Глаза выдавали не только ум этого человека, но и явную усталость. Было видно, что человек уже который день недосыпал.
Переключившись с хозяина кабинета, начал осматривать внутреннюю обстановку помещения. Когда–то на курсах нам рассказывали, что по обстановке можно многое сказать о человеке. А тут присутствует лишь работа и все, что с ней связано. Длинный, на пол кабинета, массивный стол для совещаний, без какого–либо намека на роскошь. Несколько мягких и удобных стульев, расположенных вдоль стола, говорили скорее об удобстве для долгих совещаний, чем о роскоши. Шкаф забитый разного рода свитками и бумагами. Единственное, что выбивалось из всего этого распорядка, это портрет. Шатенка, изображенная на холсте, насмешливо и с каким–то озорством в голубых глазах, смотрела на всех, кто только появлялся в дверях кабинета. Странно, но почему–то мне ее лицо кажется знакомым.
— Приветствую вас, господин Венд, в своем кабинете. — мягкий баритон этого человека как раз вписывался к его внешности. — Простите, что не вышел встречать вас как положено, слишком много дел накопилось. Я так же выражаю вам свою благодарность, за снятие осады с нашего города.
— Здравствуйте, хм…
— Ален эл Стани. Младший сын барона эл Стани, бургомистр
Ого! Аж целый букет! Рыжая и то представилась по–простому. А она ведь, как ни как, баронесса. Пусть и бывшая. А может в этом как раз и дело? То есть его отец владелец титула и земель? Ладно все это потом.
— Здравствуйте, господин Ален. Я не в обиде. Дела превыше всего.
Может я и сухо поздоровался, но такой человек может меня понять. Да и сразу настроит всех на деловой лад. Я покосился на портрет. Что–то в нем настораживало.
— Давайте не будем терять время, господин Ален. Скажите, почему вы не сняли осаду самостоятельно? Две сотни мелкой нежити не должно было стать помехой для сил города.
— Один раз сняли, господин Венд, но на следующий день возле города появилась новая и в гораздо большем количестве. А через день пропала моя дочь. И тут на столе, в рабочем кабинете лежало послание с требованием сдать город, иначе я не увижу единственного, родного человека.
— И что вы предприняли, господин Ален? — задал я вопрос, продолжая коситься на портрет.
— Как вы можете видеть, городов еще цел. — тяжело вздохнул бургомистр. — Вот только дочь потерял.
— Скажите, господин Ален, а ваша дочь похожа на вот эту даму? — я указал на портрет.
Шок, недоверие и, где–то в глубине души, надежда. Все эти эмоции промелькнули на лице бургомистра, прежде чем он кивнул в знак согласия. Обрадовать его что ли.
— Ну что я вам скажу, господин Ален. Ваша дочь жива и находится на пути к моему замку. Нет, — осадил я подскочившего папеньку, готового сорваться прямо сейчас на встречу к дочери. — подумайте вот об чем. Как могли похитить вашу дочь? И ведь наверняка она была под охраной. Тут, я так думаю, не обошлось без предательства и замешан в этом ближний круг.
— Я думал об этом, господин Венд, но служанка, что была все время рядом с Вероникой, мертва. Охрана у ворот особняка ничего не слышала, — видя на моем лице сомнение, Ален пояснил. — и их не подкупали. Мы первым делом произвели обыск в домах охраны.
— Тогда остается лишь один выход. Сообщников некроманта нужно поставить в такое условие, чтобы они вышли из тени.
И мы принялись обсуждать ловушку для шпиона. Разные мелкие детали требовалось обговорить очень тщательно, чтобы этот самый шпион поверил в действительность событий. Саша, очень хорошо знавший всю подноготную контрразведки, тоже не остался в стороне. Бургомистр тут же подписал несколько приказов страже, выполнять все поручения предъявителя данной бумаги.
Выйдя из ратуши, я осмотрелся. Ага! Есть таверна. Теперь надо найти, через интерфейс, Маро и отдать указания.
— Маро, я вижу, что вы уже в городе. Вам нужно найти таверну «Три короны», это на площади около ратуши. Необходимо быть там через пять минут, у меня для вас задание. Разместитесь так, чтобы Кэтрин все слышала. Все понятно?
Ассасин лишь кивнул и что–то сказал стоявшему рядом человеку. Пора и мне. Надо занять хорошие места и позаботиться чтобы никого лишнего не было. Хозяин таверны оказался высоким жилистым мужчиной, про таких, наверное, говорят, из железа сделанный.