Рыцарь понарошку

Бондарев Олег Игоревич

– И ты думаешь, что, когда ты станешь перебегать из пещеры в пещеру, ища этот треклятый камень, драконы будут всего-навсего провожать тебя ленивым взглядом и так же лениво позевывать? Да они тебя только увидят на своей земле – и клочьев не оставят!

– Если помнишь, почти то же самое вы с Элви говорили о василисках. Но стоило мне залить их болото пивом, и мы без приключений его переплыли!

– То другое… Драконы в стократ опаснее и больше любого василиска раз в десять!

– А мне плевать! – нарочно растягивая слова, сказал Фэт. –

Король уже дал благословение на подвиг! Хотя я, конечно, очень сомневаюсь, что лобзание героя в обе щеки – обязательная часть благословения… Зато он рассказал, где живет изобретатель настоящей летающей машины!

– Летающей машины? – с сарказмом переспросил Кушегар. – Да, такого я еще не видел… Что ж, пройдемся, глянем? – неожиданно предложил он.

– Пошли, – недоуменно пожал плечами Фэт. Спорили, спорили, а так ни к чему и не пришли!

– Как его звать хоть?

– Зиггер Безумный.

– Хорошее имя…

Зиггер Безумный, он же – великий бурретаунский изобретатель и главная городская достопримечательность, жил в ветхом домишке за Торговыми Рядами. И, как у всякого творческого человека, у него хватало причуд…

Прежде всего, единственным его другом и сожителем был бойкий песик по кличке Собакин, к которому Безумный неизменно обращался на вы, добавляя вначале «господин»: «А не пойти ли нам туда-то, господин Собакин?», «А не хотите ли покушать, господин Собакин?».

Пса изобретатель любил. Причем Собакин для него был не просто домашним питомцем, а полноправным членом семьи. Даже родственником.

Еще Безумный любил пиво. Но за неимением больших денег к Филли Мону не частил, предпочитая дешевый кабачок через пару домов от собственного жилища.

И конечно же Зиггер любил мастерить «всякие разные штуки для пользы» – так он их называл. В хибарке Безумного хватало различного хлама, носящего столь длинное и гордое название, но все оно по большему счету испортилось еще во время первых «полевых испытаний».

Гордостью Зиггера был собранный совсем недавно летательный аппарат, который он назвал «драколетом» – нечто деревянное с крыльями. Главным достоянием этого прибора было то, что он, простояв в хибарке изобретателя месяц, все еще не развалился. Поистине, дольше держалась только «пружинная вешалка», которая до сих пор висела на стене. Безумный, входя или выходя из дома, постоянно цеплялся одеждой за скрученную проволоку и уже всерьез подумывал: а не выкинуть ли осточертевшую штуковину на свалку? Но на собственное детище рука так и не поднялась…

Вот и сейчас проклятая пружина залезла прямо в карман рабочего халата и, впившись в подкладку, никак не хотела вылезать. Теперь, пока не отцепишь, и дверь не закроешь: пружина не давала повернуться.

– Господин Зиггер? – послышалось сзади.

Безумный оглянулся через плечо. У входа стояли двое – светловолосый парень лет двадцати и мужчина, раза в два старше.

– Я сейчас немного… занят, – пробурчал изобретатель. – Подождите минутку, – он вновь вступил

в сражение с надоевшей «вешалкой», – и я вас впущу.

– Хорошо, – ответил парень.

С минуту царило молчание, нарушаемое только тихими проклятиями в адрес «нелепой пружины», которую «сам Дьявол придумал на стенку прицепить».

Наконец Зиггер облегченно вздохнул и повернулся к гостям:

– Вот теперь проходите. Извините, что заставил вас ждать на холоде, но…

– Да ладно, видели, – хмыкнул мужчина лет сорока, облаченный в кольчужную безрукавку. – Нелегкие будни изобретателя…

– Оно самое! – согласно закивал Зиггер. – Но вы входите, входите…

Внутри было достаточно уютно. Еще комфортнее стало бы, если бы Зиггер догадался собрать весь наваленный на письменном столе, двух стульях и диване хлам и запихнуть его в большущий шкаф у стенки. А так – просто уютно.

– Творческий беспорядок! – так назвал это Безумный.

Господа кивнули: мол, понятно.

– Ой, а что вы стоите? – охнул Зиггер. – Давайте я… – не договорив, он приподнял диван за боковину и разом стряхнул все детальки на пол. – Присаживайтесь!

– Как бы ногу не проколоть, – буркнул мужчина, осторожно разглядывая шестеренки и рычажки, усеявшие пол на подступах к дивану. Тяжело вздохнув, он на цыпочках прошел через усыпанный деталями участок и плюхнулся на софу.

Парень последовал его примеру.

– Ну-с, господа, – сам изобретатель сидел на краешке видавшего виды табурета, – излагайте.

– Что?

– Зачем пришли, чего хотели?

– Ну, прежде всего, я думаю, нам стоит представиться, – предположил мужчина. – Сэр Кушегар, барон.

– Сэр Жруно де Фэт, герцог Ростисский, – склонил голову парень.

– Ох ты боже ты мой! – взволнованно воскликнул изобретатель. – Сам герцог! Это вы, который турнир выиграли?

– Да, это я, – улыбнулся Фэт.

– Вот здорово! – Зиггер прям сиял. Еще бы – сам герцог Ростисский, великий герцог и славный рыцарь, победитель последнего турнира Бурретауна, решил вдруг почтить его каморку визитом! – А я Зиггер Безумный, изобретатель. Можно не «сэр» и не «господин». А вот это, – он кивнул в угол, где на поеденном молью коврике тихо рычала маленькая собачонка, – господин Собакин. Его – на вы и «господин».

– Ух ты! – восхитился Фэт, с уважением глядя на псину. – Каков песик, а?

– Не «песик», а «господин Собакин»! – терпеливо повторил Зиггер. – Я же просил!

– Ладно, мы сюда не на пса… то есть господина Собакина пришли смотреть, – отмахнулся Кушегар. – Есть дело. Хорошо заплатим.

– Какое? – живо спросил Зиггер.

– Его Величество сказал, что совсем недавно ты смастерил какую-то летательную машину. Мы с сэром Жруно хотели бы ее у тебя купить.

– Купить? – глаза Безумного заблестели. В кои-то веки у него хотят купить его изобретение.

– Да. А что, она не продается?

– Нет-нет, продается! – поспешно закивал Зиггер. – Продается…