Рыцарь с железным клювом
Шрифт:
Дорогой мама спрашивала у Володи, чем он занимался в свой первый рабочий день, и Володя охотно, желая щегольнуть перед "женщинами" знанием предмета, рассказывал о том, какое оружие посчастливилось ему держать в руках сегодня. Но Иринка отреагировала на Володин рассказ по-своему, сказав довольно резко, чем, однако, осталась не очень довольна мама:
– Свихнешься ты на своем оружии! Весь мир разоружается, а он, видите ли, только о своих железках и мечтает!
Володя замолчал, всерьез обидевшись на Тролля, - то, что он обожал, и то, что "защищало" его, презиралось человеком, так нравившимся ему.
Когда Иринка, попрощавшись, скрылась в своем номере, а Володя и мама тоже зашли в "апартаменты", Виктория Сергеевна спросила у сына:
– А скажи-ка, твой наставник по оружейному мастерству, крестоносец этот, не "под мухой" сегодня был?
Володя понял, что имела в виду мама, и решительно замотал головой:
– Ты что! Ни-ни, как стеклышко! Весь день от верстака не отходил.
И мама, удовлетворенная ответом, скоро погасила свет. И странно несмотря на море впечатлений, полученных Володей за день, они не беспокоили его и мальчик заснул сразу, едва голова коснулась подушки. Зато сразу же явился сон: облеченный в блестящий рыцарский доспех, он с тяжелым копьем в руке едет на лошади, а рядом с ним на вороном скакуне, в длинном платье, свисающем до земли, гарцует Иринка. Девочка смотрит на Володю с восхищением, и сердце его полно радости и покоя. Крестоносец Александр Фомич в кожаном фартуке идет подле его коня, держась рукой за стремя, но нарушает торжественность движения поминутным доставанием бутылки с вином, которую то и дело прикладывает к жадным губам. Вдруг вдалеке показался скачущий им навстречу всадник, держащий копье наперевес, и Володя с улыбкой сказал Иринке перед тем, как опустить забрало: "Теперь ты понимаешь, зачем мужчине оружие?" И девочка лишь смущенно склонила голову. А всадник все приближался, и теперь было видно, что забрало его шлема выковано в форме длинного птичьего клюва...
Проснулся Володя от чьего-то пронзительного крика и вначале не мог понять, наяву ли слышал он этот крик или во сне. Но крик повторился кричала мама, и Володя страшно испугался поначалу оттого, что его мама кричала каким-то чужим голосом, неприятным, резким. Она, в длинной ночной рубашке, стояла на кровати, прижимая одну руку к груди, а другую протягивая в сторону входа в комнату и словно защищаясь ею. На небе сегодня светила луна, и слабый, болезненный свет её проникал в номер через незанавешенное окно, поэтому и мог Володя различить очертания подавленной ужасом фигуры матери.
– Уходи! Уходи!
– услышал Володя бормотание мамы и повернул голову в сторону входа. И то, что увидел мальчик неподалеку от своей постели, заставило его вскрикнуть не менее пронзительно, чем кричала мать.
Утопая во мраке комнаты, стояла молчаливая и величественная фигура, облаченная в рыцарский доспех. Свет луны ронял приглушенные блики на выпуклости лат, и от всей фигуры будто веяло холодом. Плащ из легкой материи, почти бестелесной, ниспадал вдоль наплечников с высокими ребрами и чуть-чуть шевелился под дуновением потока воздуха, текшего из отворенного окна. Плюмаж из страусовых перьев тоже едва заметно колебался, и, казалось, эта неподвижная фигура жила своей нездешней, могильной жизнью. Одна рука, облаченная в железную перчатку, покоилась на крестовине большого меча, уткнувшегося острием клинка в пол, а другая как-то странно была протянута вперед, точно существо в доспехе обращалось к людям с какой-то просьбой. Черные щели забрала, скрывавшие лицо того, кто потревожил людей, были похожи на пустые глазницы мертвеца, и особенно ужасное впечатление создавалось длинным клювом, уродовавшим голову-шлем незваного гостя.
– Уходи!
– снова прокричала мама совсем уже слабо, и призрак будто послушался её. Железная рука его двинулась в предупреждающем жесте, и фигура стала медленно поворачиваться. Послышался тихий скрежет и лязг металла, и вот уже рыцарь-призрак, повернувшись спиной к людям, медленно, неспешно двинулся к двери, которая растворилась как будто сама собой, а потом снова закрылась после того, как привидение скрылось за ней. Еще с полминуты слышал Володя лязг железных шагов рыцаря, и скоро тяжкая могильная тишина заполнила комнату.
Мама после того, как дверь закрылась, принялась рыдать, и её плач вернул Володю к действительности. Со стучащими зубами и трясущимися руками и ногами, он, пересилив страх, соскочил с постели и принялся, как мог, успокаивать маму, бившуюся в истерике, давал воду, гладил по плечу и пытался убедить её в том, что все это - чья-то шутка, не больше. Но сам он не верил такому доводу. Сейчас в нем боролись два чувства: одно - радости оттого, что жизнь словно раздвинулась во времени, стала много богаче и интересней, а другое - сильное чувство страха при ощущении своей беззащитности в соседстве с непостижимым миром, нереальным и призрачным, а поэтому непонятным и грозящим бедой.
ГЛАВА 7
А ПРОСТО ДВЕРИ НУЖНО ЗАКРЫВАТЬ!
– Виктория Сергеевна, дорогая, да что у вас произошло сегодня ночью?!
– влетел в номер Петрусь Иваныч, встревоженный и негодующий, готовый наказать любого, кто причинил беспокойство "петербуржцам".
– Я так и не понял ничего из того, что мне рассказал Володя! Какой-то призрак в латах! Ну что за дичь, что за чепуха!
Мама в своем красивом халате сидела в кресле, прижав руку ко лбу. Ее голову обматывало мокрое полотенце, и лицо мамы выражало боль и сильное неудовольствие.
– Если вы не верите моему сыну, то мне поверьте. Я уже не в том возрасте, когда сочиняют истории о привидениях. Так вот, сегодня ночью я проснулась даже не от шума, а от какого-то странного ощущения, что рядом со мной кто-то стоит. Открываю глаза и вижу этого... в доспехах. Стоит неподвижно и будто смотрит на меня. Нет, вы можете представить, что я пережила?!
– И мама опять заплакала, заново пережив ночной ужас.
Петрусь Иваныч нахмурил брови.
– Странно, очень странно, - растерянно сказал он, присаживаясь на стул.
– И ты видел этого... монстра, Володя?
– Да, видел, - отвечал мальчик.
– И я разглядел его - это рыцарь с железным клювом. Вы показывали фотографии рыцаря, сидящего за столом, так вот это он и был...
Петрусь Иваныч захохотал громко, но неестественно, смеялся долго, хлопая себя ладонями по коленям.
– Ну, дорогие петербуржцы, наверное, на ваши утонченные, изысканные натуры романтическая атмосфера замка действует благотворно! Поздравляю, вам повезло, и вы на самом деле приобщились к царству теней!
Но маме не понравился смех директора.
– А почему вы смеетесь?
– строго спросила она.
– Может быть, вы считаете, что мы галлюцинировали или мы вообще психически ненормальны? Но ведь и архивариус ваш, этот Ржевусский, и доморощенный "крестоносец" тоже утверждали, что привидение существует.
Петрусь Иваныч махнул рукой:
– Стоит ли принимать в расчет бредни выжившего из ума старика! Я вам расскажу когда-нибудь, чем он занимается, помимо ковыряния в бумажках. Что касается Александра Фомича, то болтовню алкоголика тоже не стоит слушать. Тогда стоило бы верить тому, что он на самом деле крестоносец Готфрид Бульонский, а не мастер-забулдыжка.