Рыцарь Слова
Шрифт:
Еще год назад водили его в детский сад, а теперь он закончил первый класс. Такой милый. Светленький, с голубыми глазами, всегда улыбался. Как только входил в класс, все сразу озарялось светом. Я так его любила. Берт и я — мы оба работали, деньги имелись, но все-таки отправить его сюда оказалось нелегко. Но школа и вправду хорошая, а мы хотели для него самого лучшего. Он был талантлив. Мог стать кем угодно, если бы выжил.
В школе учился еще один мальчик, чуток постарше, Аарон Пилкингтон. Его отец был очень успешным, преуспевающим. И какие-то люди решили похитить Аарона, чтобы отец заплатил выкуп. Идиоты, но достаточно сообразительные: знали, как организовать похищение. Попробовали украсть его прямо из школы. Явились туда и попытались украсть. В День дурака, первого апреля, представляете? Даже не знаю, поняли они это или нет. Как бы то ни было, они пришли и попытались похитить ребенка. Но не смогли найти. Не были уверены, в каком классе он находится и кто его учитель. У них была фотография; они решили, что этого достаточно. Но они ошиблись.
Дети на фотографиях часто похожи друг на друга. Вот они и не смогли его вычислить. Кто-то из персонала школы позвонил в полицию, и когда послышалась сирена, эти люди взяли в заложники учительницу вместе с классом, потому что сами были напуганы и не знали, как быть.
В этом классе и учился мой сын.
Полиция пыталась заставить похитителей освободить учительницу и ребят. Но те не согласились с предложенными условиями, а полиция не согласилась с их условиями, и вся задумка пошла прахом. Похитители впали в отчаяние. Один из них все спрашивал кого-то, кого с ними не было: что нам делать, что нам делать? Они застрелили учительницу. Полиция решила больше не ждать, ведь дети в опасности. А похитители вывели учеников в аудиторию, где велись переговоры, и затеяли с ними игру. Всех ребят усадили в два ряда лицом к кафедре. Когда полиция ворвалась туда, они начали стрелять. Просто… открыли огонь. Во все стороны. Дети…
Она не смотрела на него, пока говорила. Совершенно не замечала его присутствия. Недоступная, затерявшаяся в прошлом, в том ужасе, который нет-нет да и выплескивался между слов. Она не сводила глаз со здания школы.
— Это случилось здесь, — сообщила она, и тон ее голоса не изменился — такой же пустой, механический. — Я в тот день была помощницей по классу. В конце каникул собирались праздновать один день рождения. Когда началась стрельба, я попыталась добраться до сына. И ничего не вышло… Его звали Тедди. Теодор, но мы звали его Тедди, потому что он был просто маленьким мальчиком. Тедди…
Она умолкла, вперив взгляд в развалины школы, потом повернулась и пошла прочь по разбитому тротуару. Казалось, она знает, куда идет, но Джону не была ясна ее цель. Он понаблюдал за ней еще немного, потом посмотрел на школу.
Он как будто слышал выстрелы и детские крики. Вот и весь сон.
Проснувшись, он сразу понял, что делать. Женщина сказала, что один из похитителей разговаривал с кем-то, кого там не было. Джон знал по опыту: это был демон, создание, которого нельзя увидеть. Именно демон организовал захват, чтобы разорвать связи в обществе, украсть чувство безопасности у жителей Сан-Собела, разрушить веру в то, что все неприятности, происходящие в мире, минуют их тихую обитель. Как только семена сомнения и страха будут посеяны, станет легче подорвать основу человеческого поведения и разумность, сдерживающую животное начало людей.
Стоял конец зимы, и оставалось уже мало времени, когда он отправился в Калифорнию. Достиг Сан-Собела за неделю с небольшим перед первым апреля, будучи уверен, что у него достаточно времени для предотвращения трагедии. Его больше не посещали сны о захвате детей, но в этом не было ничего необычного. Обычно сны приходят лишь единожды, и ему приходится действовать, исходя из увиденного. Иногда он не знает, ни где произойдут события, ни когда. На этот раз все гораздо проще: и то, и другое известно. Демон уже должен был приступить к своей работе, но Россу с самого начала службы Слову приходилось выступать против демонов, так что его это не пугало. Демоны — сильные и хитрые противники, безжалостные в своей ненависти к людям и стремлении видеть человечество порабощенным, но с Россом им не сравниться. Гораздо больше неприятностей доставляли человеческие слабости и странности, которые демоны использовали в качестве инструментов.
Не меньше беспокойства приносили пожиратели. Темные твари, доводившие людей до безумия и пожиравшие их, хищники ума и души, жившие лишь в воображаемом мире, пока безнравственное поведение не делало их реальными. Пожиратели питались темными эмоциями людей, за которыми охотились, и это вызывало их к жизни и позволяло размножаться. Мало кто мог их видеть. Да и мало у кого была для этого причина. Они появлялись, словно тени, замечаемые краем глаза — мелкими движениями в полумраке. Демоны запускали их в населенные пункты, словно подливали яду. Если удавалось заразить нескольких, зараза распространялась дальше. Это доказано ходом истории.
Пожиратели получали удовольствие от резни невинных детей, которые едва понимали, чего от них хотят люди, которым противостоял Джон Росс. Он не смог отыскать этих людей заранее — не обнаружил их следов. Демона тоже было не выследить. Демоны меняют свои личины и прячутся под фальшивыми личностями. Придется ждать, пока похитители и манипулирующие ими демоны не выдадут себя, а это значит — затаиться до определенного часа.
Так что он отправился в Подготовительную Академию Сан-Собела поговорить с директором. Не стал рассказывать ему о своем сне и людях, которых пришлет демон. Не стал говорить об ужасе, до которого осталась всего неделя. Не было смысла, ведь он не сумел бы объяснить директору, что сам не замешан в похищении. Вместо этого сказал, что он отец ребенка, который осенью, возможно, придет сюда учиться, так что ему хотелось бы получить информацию о школе. Извинился за свой вид — он был в джинсах и синей спортивной рубашке, пиджаке в рубчик с заплатами на локтях и поношенных туфлях. Он, мол, писатель, пишет о природе, и только что вернулся из командировки, а на визит у него осталось всего полдня. Директор обратил внимание на его трость и хромоту, и в его ясных голубых глазах и теплой улыбке читались симпатия и понимание.
Он рассказал Джону Россу историю школы и ее задачи. Дал ему материалы для ознакомления. Наконец, провел Росса по зданиям — этого-то посетитель и добивался. Прошли по темным коридорам из класса в класс, а потом в аудиторию, где должна будет состояться трагедия. Росс кивал, задавал вопросы, чтобы подольше остаться в помещении и досконально изучить его, запомнить вид, узнать, где выходы, где можно спрятаться. Просто беглое изучение. Удовлетворившись, он поблагодарил директора за уделенное время и понимание и ушел. В тот же день он выяснил, что мальчик по имени Аарон Пилкингтон учится в академии в третьем классе, а родители его очень богаты, так как отец работает с микрочипами.
В ту ночь он составил план. Несложный. Джон давно уже понял: чем проще планы, тем лучше они осуществляются. Сейчас на чашу весов поставлены жизни малышей, и он не хотел подвергать их большому риску.
Когда он продумывал все детали в номере мотеля, ему казалось: он все держит под контролем.
Джон терпеливо ждал, пока подойдет тот самый день. Утром первого апреля он явился в школу еще до рассвета. Он заходил туда накануне днем и вставил оконную задвижку в одном из классов в задней части главного здания, чтобы окно весь день не закрывалось. И сейчас, в темноте, он проскользнул в это окно, прислушиваясь к звукам в школе. Но обслуживающий персонал, видимо, еще не приходил и не явится примерно с полчаса, так что он здесь один. Джон отправился к аудитории, обнаружил рядом с ней кладовку, где лежали игровые принадлежности, и спрятался в ней.
Началось ожидание.
Он не знал, когда именно начнется операция, но точно знал одно: пока он не вмешается, все будет происходить в точности как в рассказе матери Тедди. От него зависело, когда вмешаться, чтобы изменить обстоятельства.
Джон скорчился в темном закутке, прислушиваясь к звукам снаружи. Начинался школьный день. Места было не так уж мало; он даже мог менять положение и немножко двигать больной ногой. Еду он принес с собой. Время шло. Никто не входил в аудиторию. Ничего необычного не происходило.