Рыцарь Слова
Шрифт:
Далее — что касается идентификации личности воров. Никто в банках не мог припомнить, чтобы мистер Лоуренс или мистер Росс хоть раз делали вклады. Но некоторые вклады были сделаны лично, а не по почте. Эндрю Рэн весьма обдуманно вел свое расследование, маскируя вопросы так, чтобы не выдать своей цели. Но никто из служащих, выполнявших проводки, не мог припомнить ни одного из двоих.
При личном контакте с обоими подозреваемыми его интуиция стала сигналить: ни один из них не виновен. Когда он в своих расследованиях обнаруживал махинации и встречался с подозреваемым, то обычно практически безошибочно мог сказать — виновен тот или нет. Как будто лампочка вспыхивала. Но теперь, после опроса Саймона Лоуренса и Джона Росса, репортер не знал, что и подумать. Может, он просто утратил свой навык?
Ну ладно, завтра будет новый день, а сегодня — знаменательное событие в Музее Искусств Сиэтла, и он постарается что-нибудь выяснить на месте. При данных обстоятельствах это не должно оказаться бесплодным ожиданием. Возможно, он убьет одним выстрелом двух зайцев — и Лоуренса, и Росса, поскольку оба будут на церемонии. Он сможет поговорить с их друзьями, а глядишь, — если повезет, — и с врагами. Надежда есть всегда.
Он добрался до «Вестина» к пяти часам и поднялся в свой номер на практически пустом лифте. Отпер дверь, сбросил видавший виды жакет и пошел в ванную умыться и почистить зубы. Выйдя из ванной, он прикрепил к жакету табличку с приглашением и налил себе хорошую порцию «скотча» из вчерашней бутылки.
Потом уселся перед телефоном и позвонил Марти в нью-йоркскую лабораторию. Там сейчас на три часа позже, но Марти часто работает допоздна, когда никто не мешает. Кроме того, Марти известно, что Рэну нужны результаты, и как можно скорее.
На седьмой звонок Марти снял трубку.
— Лаборатория «Уоркс».
— Привет, Марти. Это Эндрю. Как там дела?
— Все готово.
Рэн выпрямился. Сегодня утром он послал Марти все записи по факсу, чтобы тот сверил подписи, надписав сверху «срочно», но все равно ожидал ответа не раньше завтрашнего дня.
— Эндрю? Ты слушаешь? — Марти сгорал от нетерпения.
— Слушаю. Что ты обнаружил?
— Они не совпадают. Хорошая подделка, очень близкая к оригиналу, но все равно жульничество. В некоторых случаях подписи просто сняты через кальку. На первый взгляд есть за что зацепиться, но для суда недостаточно. Эти парни — не дураки.
Эндрю уставился в пространство.
— Вот черт, — пробормотал он.
Марти рассмеялся.
— Я знал, что тебе понравится. Но подожди секунду, тут кое-что еще. Я проверил всю эту кипу других подписей, которые ты выслал — друзья, знакомые, сотрудники, и так далее, и тому подобное. — Он сделал многозначительную паузу.
— Ну, и? — не выдержал Рэн.
— Хотя ни одна не совпала полностью, в почерке одного человека обнаружились детали, которые могут тебя заинтересовать. Опять же, для суда этого недостаточно, но меня это крепко задело. Это касается только подписей вручную, а не скалькированных.
Рэн сделал хороший глоток из своего стакана.
— Ну, хватит ходить вокруг да около, Марти. Чья это подпись?
Глава 23
Джон Росс вышел из автобусного туннеля возле Третьей авеню, прошел по Университетской улице и начал спускаться с пологого холма. Вечерний воздух обжигал холодом, прямо-таки ранний морозец, и он поднял воротник пальто. Он медленно шагал по тротуару, опираясь на трость.
Я все еще привязан к своему прошлому, горько размышлял он. Искалечен им. И никуда не могу убежать.
Он попытался выстроить свои мысли, проходя мимо выступающего стеклянного вестибюля концертного зала. Яркий свет заливал аллею и кусты вокруг. Ум его был неспокоен. То, что может обнаружиться, когда они окажутся лицом к лицу с Саймоном Лоуренсом, не позволяло ему заранее решить, как поступить. Может, он все-таки ошибся насчет Саймона? Но глухой шепоток в глубине сознания предупреждал: нет, не ошибся, будь осторожен.
На следующем перекрестке он остановился, подождал, пока загорится зеленый, и впервые посмотрел в сторону своей цели. Высокие резные стены Музея Искусств Сиэтла виднелись вдали, заполняя всю южную оконечность улицы между Второй и Первой авеню. Здание, спроектированное Робертом Вентури, с этого угла напоминало крепость. Окна, выходящие на Первую авеню, были спрятаны, мощные стены из песчаника высились, словно скалы — мрачные, угрожающие. В полумраке улицы смягчающие линии и скульптуры не были видны, поэтому оставалось только ощущение веса и масштабности.
Росс пересек улицу и начал спускаться с террасы ко входу в музей. Он неловко ковылял, озирая улицы вокруг, где свет и тени затеяли игру, появляясь и исчезая, словно призраки. Джон смотрел на окна музея, где в залитых светом помещениях, готовясь к церемонии, собирались люди. Видны столы, выставленные на широкой платформе в небольшом кафе, и еще больше столов — в главном вестибюле. Груды подносов, тарелок, батареи бутылок вина и шампанского, ведерки со льдом, салфетки, столовое серебро и хрусталь. Официанты и официантки в костюмах скелетов: кости, нарисованы светящейся серебряной краской. Кое-кто уже нацепил маски в виде черепов. Это придавало собранию зловещий вид: гости еще не прибыли, а смерть уже наготове.
Впереди Человек с молотом возвышался на пятьдесят футов — решительный, угловатый, уходящий в небо на фоне Эллиотт-Бэй и гор. Массивная фигура из стали, раскрашенная в черный цвет. Творение Джонатана Борофски, пожелавшего отразить в своем произведении силы природы. Молот в левой руке статуи поднимался, создавая иллюзию обработки бруска металла, зажатого в правой руке. Голова склонилась, словно великан внимательно следил за работой, тело напряглось.
Росс остановился у подножия скульптуры и посмотрел наверх. Образ из сна, преследовавшего его все шесть предыдущих месяцев, застилал взор: старик, обвиняющий его в убийстве Волшебника Страны Оз в стеклянном дворце Изумрудного города, который охраняет Железный Дровосек. Он сразу узнал эти детали: музей и Человек с Молотом. И поклялся держаться отсюда подальше, дабы сон не смог обернуться явью. И вот он здесь, ведь нынче есть причина полагать, что сон должен сбыться.
Джон замер на месте, в отчаянии оглядываясь вокруг. Если он войдет внутрь, значит, признает, что должен не развенчать предсказание, а исполнить его. Так было всегда, когда он служил Рыцарем Слова, но сейчас он понимал: возможно, настал черед действовать по-другому. Если он просто развернется и уйдет, то так и не узнает правды. У него останутся лишь вопросы, на которые уже никогда не получить ответ: кто же был демоном, и что произошло с Саймоном Лоуренсом? И тогда не видать ему покоя.
Он крепко сжал посох и стал рассматривать исчерченное рунами дерево. Стиснул что было сил рукоять, словно пытаясь сломать, в бессильной вспышке ярости, которая может выпустить магию посоха на свободу. Но магия не появилась, и он был вынужден признаться, что с ней, возможно, покончено навсегда. Он ведь и сам этого хотел, горько напомнил себе Джон. Даже молил об этом.