Рыцарь справедливости
Шрифт:
– Вот мои мальчики, вот они, питбули. От них такие звереныши рождаются, хоть сразу в бой, они с собаками хорошо дерутся, а против человека не пойдут. Башка у убийцы должна быть сумасшедшей, чтобы от крови дурела, вот как твоя. Давай расчехляй ее, сейчас покажет, чего умеет, – протянул Зинин и снова ударил палкой по сетке, любуясь, как заходятся в жуткой ярости собаки. Гуров присел на корточки, чтобы снять намордник с Герды, и тихо приказал:
– Ату, – по этой команде Герда бросилась наутек вдоль длинного забора, перескакивая через кучи мусора. Лев побежал
– Ну и дура она у тебя, – свысока заметил хозяин дачи, когда Льву удалось прицепить к рвущейся вперед собаке поводок. Он пинком раскрыл дверь в подвал с боковой стороны дома, загромыхал по деревянным ступенькам; внизу раздался слабый вскрик, и мужчина вышел обратно, волоча за шиворот перепуганное существо – худого мужчину, с паклей из волос и свалявшейся бородой, в рваном тряпье вместо одежды и лицом, распухшим так, что остались одни щелки. Бомж цеплялся руками за углы и тонко причитал:
– Не надо, пожалуйста, я все сделаю.
Зинин вытащил мужчину за шиворот, пинком отшвырнул его на середину двора, приблизился, подтянул повыше и с размаху врезал кулаком по лицу так, что у бомжа фонтаном брызнула кровь.
– Ты че, урод, собакам воды не налил, спишь тут весь день! Сейчас накажу тебя. – Он повернулся к Гурову: – Ну спускай ее, пускай кровь почует!
Лев присел рядом с Гердой, отцепил поводок и тихо прошептал прямо ей в ухо, как научил его дрессировщик:
– Взять, камера, мотор!
Освободившаяся от всех неприятных устройств собака пружинисто прыгнула, повалила приподнявшегося было мужичка, прихватила зубами куртку у его шеи и начал трепать как куклу из стороны в сторону.
– А ну давай, грызи его! – заорал возмущенный Зинин, он швырнул в Герду дрын. – Надо ей врезать хорошенько, чтобы разозлилась, чего она его мусолит как мосалыгу! Давай, дура, рви его!
В ту же секунду через железные прутья перелетели несколько бойцов, повалили мужчину на землю и заломили ему руки. Герда, бросив свою жертву, одним прыжком вернулась к Гурову и с рычанием встала на пути к нему. По договоренности с ребятами, его тоже должны были арестовать вместе с хозяином остальных собак, чтобы не раскрывать прикрытие, но при виде острых зубов и взбугрившихся мышц бойцы затормозили, собака не давала подойти к оперативнику. Он шепотом произнес:
– Тихо, свои, свои, – и тотчас же охранница мирно прижалась к его ноге, пока бойцы аккуратно укладывали его на грязную землю и надевали наручники.
– Вы че творите, уроды, да она вас сейчас всех положит в мясо, – закричал Гуров. Один из бойцов передернул затвор оружия, раздался выстрел, собака с готовностью вскочила на лапы, но Лев шепнул:
– Умри, камера, мотор, – и Герда тонко заскулила, шлепнулась на бок и прикрыла глаза.
– Она сто тысяч стоит, слышали? Вы на бабки попали, беспредельщики! – надрывался Лев, пока его выводили за металлический забор и усаживали в машину.
Зинина ребята закрыли в полицейском бобике, чтобы он не видел, как из-за ворот, виляя хвостом, по свисту Гурова выбежала живая Герда и прыгнула в салон автомобиля.
В отделении полиции их вдвоем с набычившимся Аркадием закрыли в обезьяннике. Растрепанный мужчина в рваной куртке уселся с угрюмым лицом в углу камеры, не обмолвившись с Гуровым ни словом. А Лев, наоборот, ходил из угла в угол, изображая отчаяние, потом повернулся к сообщнику.
– Я тут ни при чем, понял? Ничего знать не хочу, у меня еще удо, я обратно ехать на зону не желаю.
– Ты придурок, – цыкнул мужчина. – Что они тебе предъявят? Собаку на бомжа спустили, ну штраф заплатишь.
– Да мне нельзя никаких нарушений допускать, хоть один косяк – и удо отменят!
Зинин тоже занервничал:
– Ты молчи, дебил! Не болтай лишнего, я тебя на куски лично порежу, если рот откроешь.
Лев прижался к решетке и торопливо позвал:
– Начальник, эй, поговорить надо. Долго нас здесь держать будут? Зови главного, разговор есть.
Мощная рука рванула Льва за шиворот, со всей силы врезала в бок, так что тот охнул и сложился пополам.
– Ты че, дебил, не понял? От тебя мокрого места не останется, на корм моим собакам пойдешь, – обжег ухо яростный шепот.
Но к клетке уже приближался полицейский с наручниками в руках. Он молча открыл клетку, толкнул Гурова к выходу и надел на его запястья наручники. Лев прошел по знакомому до боли коридору в сторону следственного отдела, чувствуя, как спину прожигает взгляд разгневанного Зинина.
Дойдя до кабинета опера, сержант торопливо расстегнул наручники:
– Извините, Лев Иванович, не сильно я вас приложил? Пришлось для убедительности…
– У тебя хорошо получилось, – пошутил Лев и потер ноющий от тычка бок.
За дверью кабинета к нему бросился довольный Крячко и соскучившаяся Герда, которая принялась лаять, норовя в прыжке лизнуть Льва прямо в лицо. Напарник же с восторгом принялся рассказывать:
– Все снял! И как он бомжа бьет и как собаку на него натравливает, и запись с твоего диктофона из машины уже прослушали. Не отвертеться теперь этому быку. Все, пошли мы его обрабатывать, сейчас так примем, всех сдаст как миленький.
Станислав вышел из кабинета, чтобы поучаствовать в беседе с задержанным, которую проводили в соседнем кабинете.
Лев потрепал собаку за ухом:
– Какая ты молодец, как ты отлично свою роль сыграла. Ты настоящая актриса.
В ответ собака принялась лизать руку своему напарнику по полицейской операции. В кабинет заглянул Вадим, владелец собаки, и Герда бросилась к нему со всех ног, припала на все четыре лапы и завиляла хвостом. Лев рассказал, как артистично хвостатая актриса вела себя всю поездку и на даче у преступника, Вадим же слушал и кивал, потом хитро подмигнул, вытянул из кармана небольшую желтоватую палочку и предложил: