Рыцарь в алмазных доспехах

Кусков Сергей Анатольевич

"Шимановский, ты ждал чего-то другого?" - хмыкнул внутренний голос.

Ждал. Что хоть какой-то успех за мной остался. Ну что ж, детка, сначала - так сначала. Я терпеливый.

– Ты сама сказала, болтологий, - парировал я, вновь искрометно улыбнувшись.
– Знаешь, chica, я сейчас встану и уйду. И ничего не потеряю. Ну абсолютно ничего!
– я добавил в голос энергии, чтоб звучало правдоподобно.
– Я прекрасно жил и до встречи с тобой и у меня были прекрасные, в смысле основывающиеся на кое-каком опыте, политические взгляды.

Не хочешь, чтобы твой противник стал сторонником - не держу. Но послушать песенку ты же можешь?

– А смысл?
– Ее лицо было наполнено победной издевкой.

– Гонорар. Я подберу материал для твоего выступления, ты меня отблагодаришь. Как говорил Аль Капоне: "Бизнес, ничего личного, детка!"

– А бизнес можно делать и с политическими противниками, - потянула она, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Кто такой Аль Капоне?

– Именно это и делает твоя мать, - искрометно улыбнулся я, опуская ее вопрос.
– Бизнес с противниками. И даже врагами. И все остальные главы кланов. И вообще все вы, чертовы буржуи. Или, скажешь, нет?
– Я вернул ей ехидную улыбку.
– Нет. Ну, а раз так, чем я хуже?

Пауза. Ее лицо удовлетворенно вытянулось. Кажется, она обожает играть в шпильки.

– Ладно, несогласный. Так и быть. Я тебя выслушаю. "Бизнес есть бизнес", давай свою запись!

Я достал из кармана капсулу - плод напряженнейшей работы всей ночи... Двух ночей. И протянул ей. Она пересела за пульт, из-за которого ушел парень в розовом, куда-то ее воткнула. После чего на всплывшем виртуальном меню нажала запуск.

Да, я подобрал ей песню. Не особо известную (возможно, не особо известную в наши дни, за прошлое не скажу), но очень и очень... Даже не знаю, как сказать.

Песня шла по нарастающей. Первая часть - спокойная, лирическая. Затем композиция набирала обороты; в голосе вокалистки и появлялась энергетика, распиравшая во все стороны. Финалом был порыв, ураган, способный разметать вокруг всё на свете. Голос для этого порыва требовался высокий и сильный, и лирическое сопрано ее высочества подошло бы как нельзя лучше.

– Это ретро, - произнесла задумчивая Фрейя после окончания.
– Не подходит. И язык староанглийский. Мне нужно что-то посовременнее.

– А зачем?
– Я пожал плечами.
– Смысл? Песня сильная, у меня ассоциируется со взрывной волной. Эмоциональная. Если у тебя хватит эмоций ее вытянуть... Не голоса, эмоций, - уточнил я.
– А язык... Мне кажется, современный английский ты знаешь, должна знать, а значит, выучишь и этот. И вообще, какая разница, на каком она языке и в каком стиле?

– Это Венера, юноша!
– покачала она головой, покровительственно скривившись. Дескать, я, дурачок, не понимаю очевидные вещи.

– Ты выделишься, - парировал я, стараясь сдержать порыв изнутри. Достало, что она с первой минуты смотрит сверху вниз.
– С этой вещью тебя запомнят, и значит, оценят. На испанском или португальском будут петь почти все, и выделиться там не так уж просто. Подумай.

–

К тому же, это лишь изначальная версия, - привел я второй аргумент.
– И ее можно очень даже неплохо доработать. Вот смотри...

Дальше, активировав свою музыкальную программу, я продемонстрировал, как увидел вчера, что можно с песней сотворить. Где добавить, где убавить. Там поколдовать с ритмом, а тут изменить звучание...

– ...Можно даже перевести на испанский, - закончил я.
– И получится вполне себе современная вещь. С прежней, отменной энергетикой, хоть и без изюминки.

Она слушала внимательно, и по лицу видел, песня ей нравилась. Но когда закончил, скривилась и выдавила вердикт:

– Нет, Хуан. Спасибо, но это не то, что мне нужно.
– Вытащила капсулу и протянула назад.
– Попытка удачная, я твои усилия понравиться оценила, но одна удачная попытка еще ничего не значит. До свидания!

Я поднялся, выдавил из себя ироничную ухмылку.

– Скажите, ваше высочество, только честно. Вам не понравилась песня, или же то, что ее принес не нравящийся вам человек?

По ее равнодушному, но одновременно надменному лицу было видно, что упражняется в колкостях она всю жизнь, и не мне с нею тягаться.

– Я рада, юноша, что вы всё понимаете. Всего хорошего!

Ну что ж, я пытался.

Сжав капсулу в руке, вышел в коридор. Жанка бросила подбадривающий взгляд, но ничем помочь не могла.

– Дура!
– произнес я, оказавшись по эту сторону двери. Парень в розовом, который, естественно, никуда не уходил, вздохнул и покачал головой.

– Не стоит разбрасываться такими словами ЗДЕСЬ, muchacho.

– А я ее не боюсь, - покачал я головой.
– Я республиканец. Что, у нее совсем тяжко с материалом?

Парень вздохнул снова.

– Совсем.

– Значит, все-таки дура.

* * *

Как её зовут точно, Мерелин, или Мередит, не помню. Помню только, что имя североамериканское и на "М". Певичка хоть и не из самых популярных, но известная, в сети ее как-то слушал. Кажется, побеждала на конкурсах, но на каких... В данный же момент было важно лишь то, что ее голос, очень сильный и довольно высокий, идеально подходил для песни, приготовленной мною для некой известной сеньориты.

Ах да, начну сначала. Ввиду того, что Хан отписался, что задержится - на работе, за которую сейчас зацепился, у него проблемы - я шел в буфет, насвистывая, пытаясь взбодриться и поднять настроение. Не то, что бы не ждал подобного исхода от ее высочества, но всё равно было обидно. Проходил мимо одного из малых залов, дверь в который была слегка приоткрыта, и откуда доносилась приятная музыка. Ну, и не смог не заглянуть. Не заперто же.

На сцене пел парень. Голос его, сильный, уверенный, жесткий, намекнул, что я зря затеял это гиблое дело - профессиональное обучение вокалу. Ладно, гитара, но петь как он - точно не выйдет.