Шрифт:
Сердечно посвящаю этот роман всем, тем, кто когда-либо пытался похудеть без помощи диеты. Как я
То, какими мы себя видим, гораздо в большей степени, чем мы полагаем, зависит от нашей концепции нормального телосложения.
Худеющий — всего одно слово, но оно несло в себе проклятие…
— Черного кобеля не вымоешь добела! — яростно сказала Нина
Супницу она намеревалась кинуть на пол, чтоб та разлетелась веером осколков по всей кухне, но в последний момент передумала. Передумала Нина, а не супница, разумеется. Супница думать не могла, хотя была красивая — с игривыми пастушками и наядами. Стиль рококо. Или барокко, да и черт бы с ним.
Виталия передернуло, но сказал он максимально вежливо:
— Дорогая, я все-таки не кобель… Причем черный. Ты выбирай выражения.
— Не собираюсь! Ты довел меня до отчаяния. Я с тобой развожусь.
— Что ж, это следовало предвидеть. Ты никогда меня не любила. Я вообще не понимаю, зачем ты вышла за меня замуж.
— Между прочим, я тебя любила. Но с тех пор, как ты стал прибавлять в весе…
— Стал некрасивым и толстым, ты хочешь сказать. То есть тем самым пресловутым черным кобелем… Да?
— Да! Посмотри на себя! Ты уже ни в один свой костюм не влезаешь! Рубашки на тебе лопаются, а галстук похож на веревочку от воздушного шарика! Ты ужасен!
— Согласен, я несколько полноват…
— «Несколько полноват»?! Да уж, ты себя не обидишь!
— Ну ты себя тоже, дорогая…
— Не уходи от темы! Ты весишь без малого двести килограммов.
— Сто пятьдесят восемь, если быть точным.
— Толку от твоей точности! За те два года, что ты толстел, у нас не было ни разу, подчеркиваю, ни разу нормального секса. Все, что ты делаешь в постели, — это читаешь книги.
— Я обогащаю себя интеллектуально.
— Ах вот как! А может, мне завести любовника, пока ты себя интеллектуально обогащаешь?
— Было бы удивительно, если б ты его не завела. Конечно, в любовники я тебе не гожусь.
— Ага! Ты это признаешь!
— Слушай, Нина, мне надоело, что ты разговариваешь со мной в тоне восклицательных знаков. Если решила уйти от меня — уходи. Разводиться — разводись. Только давай без этого твоего кошмарного визга. Ты криклива, как макака.
Нина захлебнулась новым криком, лицо ее пошло красными пятнами, и Виталий подумал: а чего ради он, собственно, на этой девушке женился? Красоты в ней не осталось, шарма и обаяния, а также душевного тепла не было вообще, так что Виталий даже почувствовал облегчение оттого, что в воздухе взорвалось слово «развод».
Они были во всех отношениях молодой семьей. Нине — двадцать три, ему — двадцать четыре. Поженились они сразу после того, как закончили университет. Кстати, в универе все знали об их романе и поэтому не удивились, что Виталий Онучин и Нина Передрягина решили узаконить свои отношения. Свадьба была веселая, шумная, студенческая. И на этой свадьбе Виталий был строен как тростник. А вот теперь — увы…
Дело даже не в том, что молодая жена принялась его кормить такими разносолами, что он растолстел. Наоборот, жена готовить практически не умела. Максимум, на что она была способна, — подгоревшая жареная картошка и рис, которым можно было приклеивать обои. Не найдя дома удовлетворения своему аппетиту, Виталий стал питаться в гриль-барах или «Макдоналдсе» — сказывалась студенческая привычка. Он и домой притаскивал гамбургер-другой, и, кстати, жена ими тоже перекусывала. Но Нине с ее фантастической фигурой ничего не вредило, тогда как Виталий…
Расплылся.
Потерял форму.
Перестал влезать в любимые джинсы.
Словом, перестал напоминать собой жене того Виталия, которого она любила.
Да, впрочем, любила ли?
Молодо-зелено…
Виталий смотрел на свою жену и тоже не находил в ней той девушки, в которую был влюблен в университете. Нина превратилась в ревнивую зануду, а теперь, когда он потолстел и, значит, не представлял интереса для окружающих женщин, она стала занудой не ревнивой, а просто противной. У Виталия при взгляде на нее ныли зубы.
Он взял из кладовки веник и принялся сметать осколки разбитой до супницы посуды на совок. Делал он это молча и почти без одышки. Но Нина эту одышку уловила:
— Вот! Ты пыхтишь как паровоз! Ты совершенно потерял человеческий облик!
Виталий отправил осколки в мусорное ведро и выпрямился. Оценивающе посмотрел на Нину:
— Хочешь, потеряю свой облик окончательно и врежу тебе как следует?
— Хам! — отшатнулась Нина. — Все, я собираю вещи и ухожу к маме!
— Валяй, — вяло кивнул Виталий. Эта ссора была не первая. Но он надеялся, что последняя. Ему больше не хотелось видеть Нину. Думать о ней. Вспоминать ее язвительные замечания. Он предпочел бы соорудить себе бутерброд с майонезом и картошечку фри и вместе с бутылкой прохладного пивка усесться смотреть футбол. Он не был ярым фанатом футбола, но в выборе «футбол или Нина?» преимущество оставалось за первым.
Нина гордо вскинула голову и вышла из кухни, предварительно поставив супницу на место. Виталий тихо вздохнул. Неужели ему сегодня повезет и Нина действительно уйдет?
Он вышел в гостиную. Нина рылась в их гардеробе. На полу стояла сумка, куда Нина складывала свои вещи.
— Сейчас я заберу только это, — сказала она мрачно. — Потом заеду на такси за остальным.
— Да пожалуйста.
— Надеюсь, ты согласен на развод?
— Согласен.
— В таком случае в среду, в двенадцать, идем в загс подавать заявление. Не забудь свидетельство о браке и паспорт.
— Хорошо, не забуду.
Виталий мельком подумал, что из-за этого придется отпрашиваться с работы, а начальник этого не любит. Он вообще в последние полгода на Виталия смотрит косо. С тех пор, как Виталий начал набирать вес.