Рыцарь
Шрифт:
Глядя в широкое окно вагона, Николас поминутно восклицал:
— А этот дом принадлежит Уильяму! — или:
— А вон там живет Робин! — и всякий раз это был какой-нибудь солидного вида особняк, которые встречаются в сельской Англии, наверное, столь же часто, как коровы или овцы.
Бат, поистине великолепный, прекраснейший Бат, Николасу показался настоящим чудом. По мнению Дуглесс, городок надо было причислить к «старинным», поскольку большая часть архитектурных сооружений в нем относилась к восемнадцатому веку, но Николас счел его исключительно современным. Должно быть, Нью-Йорк или Даллас, с их небоскребами из
На ленч они отправились в кафе американского типа. Кормили там преимущественно бутербродами. Дуглесс заказала для них по паре клубных сандвичей, по порции картофельного салата и холодный чай со льдом. Все было вкусно, по мнению Николаса, но слишком мало. Дуглесс все же удалось вытащить его из кафе прежде, чем он потребовал бы, например, подать ему голову вепря или еще что-либо в таком же роде.
Николаса так очаровал Бат, что Дуглесс было жаль увозить его на такси из полюбившегося города. Но поездка в автомобиле отвлекла внимание Николаса от городских строений Бата. Надо сказать, что таксисты Англии весьма отличаются поведением от своих американских коллег: не ругают, например, пассажира, когда тот слишком долго садится в машину. Николас же, прежде чем сесть в такси, хорошенько осмотрел дверцу и замок на ней, трижды для этого открывая и громко захлопывая дверцу машины. Оказавшись наконец в салоне и щучив все на заднем сиденье, он наклонился вперед и стал наблюдать, как водитель управляется с баранкой и рычагом для переключения передач.
По прибытии в Беллвуд выяснилось, что очередная экскурсия по замку уже ушла, так что у них было время прогуляться по парку. Дуглесс парк показался необыкновенно красивым, но Николас, презрительно кривя рот, почти не смотрел по сторонам. Когда они обходили вокруг большого разбросанного дома, он объяснял Дуглесс, что именно было пристроено и что изменено. По его мнению, все пристройки в архитектурном отношении были просто ужасны — и он в недвусмысленных и резких выражениях поспешил объяснить ей это.
— Так что, сокровище зарыто где-то в парке, да? — спросила Дуглесс.
— Вы полагаете, будто я стал бы губить собственный парк, закапывая золото под корнями деревьев? — ужаснулся он.
— Но если в то время не было банков, где вы хранили деньги? То есть я хочу сказать: где же тогда народ хранил свои сбережения?
Но Николас попросту не понимал, что Дуглесс имеет в виду, и она сменила тему. Похоже, парк почему-то вызывал у него раздражение, и Дуглесс повела его в магазин сувениров. Там какое-то время он, казалось, был всем доволен и даже поиграл немного с авторучками и пластиковыми накопителями для мелочи, а потом залился звонким смехом, увидев портативный карманный фонарик с отштампованным на нем изображением замка Беллвуд. Почтовые же открытки ему почему то не понравились, и Дуглесс оставалось только гадать, Что именно в них раздражало его.
Оглядев груду дорожных сумок, на каждой из которых впереди были прикреплены защищенные шелковым экранчиком фотографии Беллвуда, Николас произнес:
— Вам нужно обзавестись одной из них. — А затем, наклоняясь к ней, с улыбкой добавил:
— Это — для сокровища!
Дуглесс купила сумку, фонарик и хотела еще порыться в открытках, но Николас не позволил. Всякий раз, когда она оказывалась возле разложенных на прилавках открыток, он брал ее за руку своими сильными пальцами и уводил прочь.
Объявили о начале очередной экскурсии, и Николас с Дуглесс, купив входные билеты, вместе с толпой туристов отправились осматривать замок. Внутреннее убранство дома напомнило Дуглесс декорации из какой-нибудь пьесы о Елизавете Первой. Стены украшены деревянными панелями из темного дуба, повсюду кресла в стиле эпохи короля Джекоба, резные шкафчики, а на стенах развешано всевозможное оружие.
— Надо думать, здесь все больше походит на то, к чему вы привыкли? — шепотом спросила Дуглесс у Николаса.
Но тот лишь досадливо скривил верхнюю губу, отчего на его красивом лице появилась гримаса отвращения, и тоже шепотом ответил:
— Это — вовсе не мой дом, и самое неприятное, что они довели его до такого состояния!
Самой Дуглесс казалось, что здесь очень красиво, но поделиться вслух своими мыслями она не успела, так как экскурсовод приступила к пояснениям. На основании личного опыта Дуглесс знала, что английские гиды отличаются превосходной подготовкой и досконально знают свои объекты. Дама-экскурсовод начала с истории дома, который в качестве замка был заложен в тысяча триста втором году первым из Стэффордов.
Николас спокойно внимал ей до тех пор, пока она не дошла до эпохи Генриха Восьмого.
— Во времена средневековья, — вещала экскурсовод, — женщины находились в полной зависимости от мужей и их использовали так, как мужья считали нужным. Сами же женщины не обладали никакой властью.
Презрительно фыркнув, Николас громко сказал:
— Мой отец как-то сказал матери, что она — его собственность, но это было всего один раз!
Дуглесс зашикала на него, не желая наживать себе неприятности.
Посетители перешли в следующий зал — сумрачный настолько, что темнота в нем просто подавляла.
— В эпоху средневековья, — пояснила экскурсовод, — свечи были весьма дороги, так что приходилось чуть ли не всю жизнь проводить в темноте!
Николас, явно желая возразить что-то, открыл было рот, но Дуглесс, ткнув его локтем в бок, прошипела:
— Ну, где же оно, ваше сокровище?
— Мне хочется послушать, что люди вашей эпохи думают о моем времени, — отозвался он. — И с чего это вы все считаете, будто у нас там вообще не существовало ничего радостного?
— Ну, насколько я могу понять, при вашей чуме и оспе, да необходимости совершать вояжи к цирюльнику для выдирания зубов, у вас, по-видимому, просто и возможностей-то для развлечений не оставалось! — ответила Дуглесс.
— Однако мы неплохо распоряжались тем временем, которым располагали, — возразил Николас. Их группа между тем постепенно перетекала в следующий зал. Николас, дождавшись ухода последнего экскурсанта, приоткрыл спрятанную за деревянной панелью дверцу. Однако стоило ему лишь коснуться ее, как раздался звонок. Дуглесс с силой захлопнула дверцу и извиняюще улыбнулась выглянувшей даме-экскурсоводу. В ответ на ее робкую улыбку та одарила ее таким взглядом, что Дуглесс почувствовала себя прямо-таки шалуном-карапузом, которого застигли на кухне в момент, когда он запускал пальцы в горшок с вареньем.