Рыцари Атлантиды

9600 лет до Рождества Христова

Атлантида

Кутаясь в белый плащ, Уоррг стоял на самом берегу океана. Он смотрел вдаль, туда, где поблескивала на солнце прозрачная, почти невидимая стена Купола Тиггов, двести лет назад отрезавшая оба гигантских острова Атлантиды от остального мира. Острое зрение жреца позволило ему разглядеть морскую птицу, летевшую к солнцу, прямо на стену. Птица прошла сквозь купол свободно, точно и не было никакой стены. Уоррг вздохнул.

Несокрушимая? Уоррг оглянулся. За его спиной, над крышами великолепных дворцов Сетрхадена, вздымалась чудовищная черная башня Экзодиаса. Уоррг снова вздохнул, и на сей раз вздох его был тяжелым и безнадежным. Безумцы, подумал он. Одержимые гордыней самоубийцы. Их ничто не остановит. Они разбудят Экзодиас на закате, и тогда не будет спасения… Собственно, уже нет. Разве не пытался он, Уоррг, образумить их? Разве не предупреждал о губительности их страшного замысла?

Все эти годы он старался, как мог, спасти Амма, спасти Атлантиду для будущих великих свершений. Они смеялись над ним, они называли его паникером, трусом, слабаком, наконец, сумасшедшим. Что ж! Возможно, он был и трусом, и слабаком, и паникером. Но вот сумасшедшим он не был — в отличие от них.

Уоррг медленно повернулся и зашагал вниз по мраморной лестнице, не отрывая взгляда от черной башни. Когда он оказался на улицах Сетрхадена, солнце склонилось еще ниже к горизонту, но это никого не тревожило в столице. Горделивое оживление царило здесь. В садах Селти играла торжественная музыка, богато одетые юноши и девушки прогуливались вдоль орихалковых колоннад. Некоторые узнавали Уоррга, перешептывались, кое-кто открыто смеялся ему вслед. Жрец шел к восточным кварталам, инстинктивно ускоряя шаг. Должно быть, в Зале Откровений его уже ждут.

Так и было. Как только Уоррг шагнул под прохладные своды Зала Откровений, его окружили люди в таких же, как у него, белых одеждах. Их было немного, но на каждого старый жрец мог положиться. Они были его учениками. Они не были безумцами, как те, на улицах.

Юноша по имени Килнгорт приблизился к жрецу и заговорил:

— Мы готовы, Учитель. Ты сказал, час настанет сегодня. Мы все здесь.

Уоррг молчал, глядя на безупречно сложенного молодого атлета. Потом тихо произнес:

— Идите за мной.

Сопровождаемый учениками, он пересек обширный Зал Откровений и остановился у неприметной двери. Повинуясь тайному Слову, дверь отворилась. За ней открылась ведшая куда-то вниз каменная лестница. Она была освещена лишь зловещими отблесками рубиновых глаз нефритовых летучих мышей, сидевших в нишах. Вниз, вниз и вниз… Казалось, этой лестнице не будет конца — так глубоко под землю она вела. И чем глубже спускались жрец и его ученики, тем сильнее становилась пронизывающая скальную толщу дрожь, отзвук медленного пробуждения исполинских механизмов Экзодиаса, механизмов гибели.

Но как и все в этом мире, лестница не была бесконечной. Она вывела Уоррга и его учеников в огромный подземный зал. Золотой свет из невидимых источников пылал здесь так ярко, что некоторые из учеников даже зажмурились в первый момент. В центре зала на низком гранитном постаменте возвышалась странная машина. Она была столь громадна, что ни один из дворцов Сетрхадена не смог бы ее вместить. В центре машины в причудливых сплетениях неясных форм и очертаний вращался голубой кристалл. Он озарял все вокруг нереальным, неземным, призрачным сиянием, и казалось, что машина дышит, живет. Впечатление усиливал тихий звук, похожий на мерное дыхание спящего великана.

Подойдя к машине, Уоррг долго стоял, не говоря ни слова, будто собирался с духом. На самом же деле ему, конечно, было вовсе ни к чему сосредоточиваться. Он давно все решил, давно знал, что и как сказать. Нет, он не колебался… Он прощался с машиной и своими учениками.

Наконец он обернулся к тем, кто ждал его слов:

— Все это, — он обвел зал плавным жестом, — сегодня на закате будет уничтожено.

Никто не ответил, и он продолжал:

— Прекратит существование и Сетрхаден, и сама Атлантида. Она опустится на океанское дно, волны поглотят ее навсегда. Я пытался предотвратить это. Я не смог. Гордыня и высокомерие, уже погубившие однажды великую цивилизацию Амма, торжествуют здесь снова. Но у меня есть вы, у меня есть мои ученики. Только вы знаете, что делать, только вы верите мне. Жернова Времени медленны, и лишь для вас это ничего не значит. Я посылаю вас стучаться в двери Вечности. Я учил вас много лет, и каждый из вас обладает всем знанием, необходимым для достижения цели. Вам придется нелегко, но вы преодолеете все препятствия. Лишь от одной опасности я не уставал вас предостерегать, лишь одно всерьез угрожает вам.

Он помолчал и тяжко уронил только одно слово:

— Тигги!

Гул множества голосов был ему ответом. Уоррг поднял руку, призывая к вниманию.

— Тигги, — повторил он тише, но внушительнее. — Вот что должно стать предметом вашей постоянной заботы. Ничто и никто другой не остановит вас. Поэтому я повторяю это снова, как мою последнюю волю. Помните, всегда помните о Тиггах.

— Но почему вы не отправитесь с нами, Учитель, почему вы остаетесь?! — порывисто воскликнул Килнгорт.

Жрец пронзительно взглянул на юношу:

— Потому что я должен управлять машиной.

— Но это…

— Да, да, — устало махнул жрец рукой, — знаю, что ты мог бы сказать. Нет, Килнгорт, я остаюсь здесь. Там, куда вы отправитесь, я стану обузой. Я сделал все, что мог, мои труды окончены. Я стар и умру вместе с этим старым миром. Новый мир будет принадлежать вам.

Он окинул каждого из учеников таким взглядом, словно видел его впервые.

— А теперь, — сказал он, — пора.

«Фольксваген» Джона Хойланда неспешно вывернул из-за угла улицы Риволи и покатил в сторону Сен-Дени — исторического центра Парижа, где в седьмом веке и позже королевские кортежи направлялись на службу в Нотр-Дам. Теперь улица Сен-Дени сверкала бесчисленными зеркальными витринами секс-шопов и прочих заведений, переселившихся сюда с бульвара Клиши и Пляс Пигаль. Золотое летнее солнце слепило глаза. Хойланд опустил дымчатый козырек над ветровым стеклом, спасаясь от прямых жалящих лучей.