Рыцари Белой мечты. Трилогия
Шрифт:
Рядом привалился ещё один солдат. Потом — ещё. Было трудно понять, как за такой ветхой постройкой может укрыться целый взвод. Но — всё-таки смог.
— Гранаты у кого-нибудь есть? — Аксёнов понял, как можно побыстрее избавиться от тех докучливых стрелков.
— А то как же, Ваше благородие, — отозвался морской пехотинец. Георгиевский кавалер, бывалый солдат. Правда, шёл ему уже сороковой год, так что былой прыти лучше от него ждать не следовало. — Цельных две. Изволите им фейверк устроить?
— Именно. Сможешь? — Аксёнов выглянул из-за угла.
Дом был
— Вы бы их, Ваше благородие, что ли, отвлекли, пусть повеселятся, пока я подарочек им принесу, — осклабился вояка.
— Устроим, — подпоручик вскинул пистолет-пулемёт. — На счёт три взвод открывает огонь по дому. А ты, — Аксёнов кивнул на георгиевского кавалера. — Подкидываешь им твои подарочки.
— Есть! — седовласый (за войну поседел), с огнём в голубых глазах, улыбкой на широком лице солдат взял гранаты в руки.
— Ну, с Богом! — Аксёнов резко вышел показался из-за угла и открыл огонь из пистолета-пулемёта по окнам дома, в котором засели турки. Да уж, тяжела была доля передового отряда: расчищать дорогу в столице для основных сил…
Солдаты роты Кирилла, засевшие за соседними домами, поддержали огонь. Георгиевский кавалер быстро подбежал к дому, снял чеки с гранат…И начал заваливаться на спину. На его животе растекалось кровавое пятно. За дверью ждал ещё один турок. Его выстрел настиг "гренадера", оборвав жизнь и лишив возможности увидеть конец войне.
Несмотря на пальбу, Аксёнов смог расслышать последние слова георгиевского кавалера. "Врёшь, по-моему выйдет!" — и даже, кажется, шум от гранат, покатившихся по полу домика. А может, это просто воображение подпоручика дорисовало всё остальное?
А через мгновение, показавшееся вечностью, из окон здания вырвалось пламя, изрыгнувшее деревянные щепы, осколки стекла и кроваво-красное нечто, о котором Василий Михайлович старался не думать.
— Пошли! Пошли! — Аксёнов рванулся к "гренадёру". Тот ещё был жив, хотя жизнь задержалась в нём на минуту-другую, не более. Подпоручик по войне знал, что ранение в живот — самое опасное. Помочь здесь было нечем. Санитары пойдут только с основными силами: таков был приказ.
— А какой фейверк я им задал, а, Ваше благородие? — через силу улыбнулся человек, не доживший каких-то часов до русского триколора, развевающегося над султанским дворцом.
— Это был лучший фейерверк, который я только видел. Ну а…
— Ваше благородие, дочку с женой моих найдите. В Саратовской губернии, село Нечаевка, Мироновых спросите… Мироновых.
Кровь пошла горлом. Лёгкое…
— Найду, найду. Эй, останьтесь с ним кто-нибудь! Чтобы никакая сволочь турецкая не тронула георгиевского кавалера! Это приказ!
И снова беготня по кварталам, штурм домов, в которых укрывались вооружённые защитники города, захват основных точек, телеграфов, почтамтов, рынков, отделов местной полиции. В общем, рутина войны…
Глава 34
Сергей Минаев во главе смешанного отряда повстанцев и русских солдат остался на батареях, руководить земляными работами. Благо, транспорты потихоньку подвозили инженеров, а несколько "Муромцев" решили использовать как летающие транспортники. Хоть и могли они поднять сравнительно немного, но это был вклад в общее дело. К тому же они действовали более оперативно, нежели корабли, подвозя ящики с патронами для пехоты.
Со стороны Стамбула больше не доносилось ни звука. Похоже, бои за город сместились от предместий к центральным кварталам. Лишь изредка корабельная артиллерия или миномёты делали залп-другой по Царьграду и надолго умолкали. А пехота вгрызалась и вгрызалась в землю. Потихоньку вырастали ряды окопов, которые вот-вот должны были обрасти колючей проволокой.
— Это ж творится в честном мире! — над позициями отряда Минаева разнёсся гулки бас Николая Панько. — Уселся, значится, тут наш Сергей и носу не кажет, а?
Химик был в своём репертуаре, разыгрывая из себя лихого малоросса, потомка запорожских казаков. А в широких ладонях уже был зажат объёмистый саквояж, добытый химиком неведомо где.
— Поосторожней, пыльно. Всё-таки не песочные замки строим, а копаем, — Минаев хмурился. Он вообще был не из самых жизнерадостных людей. Да, и в самом деле, откуда радость может появиться, когда прямо под боком войска уже штурмуют (если это действо вообще можно было назвать штурмом) Стамбул, а Сергею досталась доля землекопа.
— Брось ты, скоро здесь станет совсем даже не пыльно, а людно! — Николай как-то сразу напрягся. — Только что от лётчиков. Говорят, к утру или даже к полуночи стоит ждать много-много гостей. Этак с дивизию турок и немцев из-под самой Смирны. Идут на огонёк, да, хотят нанести визит вежливости, узнать, как мы тут устроились, не нужно ли чего-нибудь для сугреву…Чего улыбаешься, Минаев? От, бисовское племя…
Химик решил, что роль потомка запорожцев надо всё-таки доиграть. Надо, надо, для поднятия настроения и боевого духа. А Сергей радовался тому, что и для него дело найдётся. Всё-таки сколько раз он мечтал сойтись в настоящем бою с проклятыми турками, которые у него уже второй месяц сидели в печёнках. Надоело ему отсиживаться по всяким "училищам" для повстанцев и встречать гостей из Крыма, отвлекая патрульных.
— Ну ладно, ось прально, а я пойду-ка…
— Николай, постой. Ты как думаешь, наши там справятся? — Минаев махнул рукой в сторону Царьграда. — Не слишком ли это легко?
— Говоришь, Сергей, легко? Готовиться к этой операции года два, проливать кровь сотен тысяч людей, изматывать Центральные державы, штурмовать Трапезунд, консервировать Чёрное море, лишать Порту угля — это легко? А ты знаешь, что сейчас в Галиции и в Прибалтике наши фронты перешли в наступление, единым ударом надеясь решить исход этой войны? Ты думаешь, легко думать о том, что от нашей победы зависит общая победа? Нет, Сергей, это совсем не легко…