Рыцари пречистой девы
Шрифт:
Довольно быстро победу одержали две основные версии случившегося. Первая – что в Верховную Жрицу вселился ужасный демон, но святой Посланник вкупе с самим Генералом подоспели вовремя и изгнали исчадье Близнеца восвояси. Собор, мол, сотрясало чудовище перед тем, как убраться во Тьму.
Вторая версия – Посланник и Генерал явились вовсе не помогать жрицам, а примерно их наказать, поскольку те давным-давно погрязли в грехах и распутстве и уже не могут как следует служить Пречистой Деве. И Собор разрушал никакой не демон, а сам разгневанный святой, ибо он уже не есть священное место, а вовсе даже рассадник мерзости и порока.
В одном эти версии сходились – святой самый настоящий. И, надо сказать, Креол успешно это подтверждал на практике – маг, всю неделю пребывавший в удивительно благодушном настроении, занимался в основном тем, что исцелял больных и увечных. Слепые прозревали, у безногих вырастали новые конечности, паралитики начинали ходить, а уж про всякую мелочь вроде холеры и туберкулеза и говорить не приходится…
Кроме занятий целительством Креол сотворил еще много чего, благотворно влияющего на имидж. Трижды усмирял пожары: в Лоре имелась своя служба огнеборцев, но с магом, способным просто приказать огню потухнуть, они, конечно, сравниться не могли. Вызывал дожди: нынешняя весна в Мерейерее выдалась на редкость засушливой. И даже уничтожил стаю сощуль – мелких летающих насекомых, занимающих на Каабаре экологическую нишу саранчи, и являющихся в этом мире чуть ли не самым страшным бедствием. К концу недели лорцы совершенно всерьез поговаривали, что нужно устроить большой мятеж, перебить всех этих бесполезных зажравшихся жриц и умолить святого Креола принять корону Мерейереи.
Один раз на прием к магу пришла даже роженица, явно перепутавшая его с повивальной бабкой. Вот здесь Креол наотрез отказался что-либо делать – принимать детей он не умел. Точнее, умел, но не любил. Пришлось этим заниматься лоду Гвэйдеону и Ванессе. В обучение паладинов кроме всего прочего входили еще и основы акушерства, а Вон однажды доводилось это делать, когда она служила в полиции. Девочка родилась крепкая и здоровенькая, и Креол, немного поостыв, наложил на нее свое благословение. Как оно должно проявиться, он и сам не смог внятно объяснить, но Ванесса очень опасалась, что теперь, кроме больных, на них навалятся еще и мамаши, требующие благословить их чада. Однако опасения оказались напрасными: до этого почему-то никто не додумался…
Впрочем, больных тоже хватало более чем. На прием к магу втайне от начальства начали ходить даже жрицы, коих в Лоре было пруд пруди. Неблагодарных пациентов не было: практически все пытались всучить магу хоть что-нибудь в виде награды. Особенно старались молодые дамы самого разного социального статуса. То ли это на Каабаре были такие странные нравы, то ли Креол действительно обладал какой-то особой притягивающей аурой, но Ванесса устала отгонять от мага всяких bitch, желающих заиметь ребеночка от святого. Особенно ее замучила та жрица-привратница, усыпленная Креолом…
У самой Ванессы тоже нежданно-негаданно обнаружились воздыхатели. Некоторые очень даже ничего, хотя и наглые, как танки. Но все они буквально улетучились после того, как один барон перешел все границы и попытался стянуть с девушки панталоны. Нет, дело не в том, что она дала нахалу пощечину – велика беда, по морде получил… Дело в том, что эту сцену заметил Креол и, не говоря худого слова, шарахнул незадачливого ловеласа молнией. То, что от него потом осталось, можно было вымести веником. Как ни странно, после этого уважение горожан к Креолу только возросло – на Каабаре, верующем в единую богиню, вступиться за честь дамы считалось самым благородным делом и при этом разрешалось использовать самые радикальные средства.
Хотя еще один ухажер у Вон все-таки остался. Точнее, ухажерка – леди Шедабр, похоже, порядком запала на ученицу Креола, и то и дело заглядывала в гостиницу с очередной попыткой ее соблазнить. И избавить было некому: самой Ванессе было противно даже прикасаться к этой чокнутой лесбиянке, у лода Гвэйдеона рука не поднималась на женщину, а гостиничные вышибалы откровенно боялись иметь дело с высшей жрицей. В конце концов Вон не выдержала и позвала на помощь Креола. Тот немедленно явился и даже не стал прибегать к магии, а бесцеремонно схватил назойливую красотку за горло, ничуть не конфузясь. Сначала он хотел сломать ей шею, но Ванесса повисла у него на руке, и он ограничился тем, что слегка придушил свою жертву и приказал магическому Слуге доставить временно бездыханное тело по месту жительства.
Кроме всего этого наплыва гостей разной степени приятности гостиницу посетил и откровенный недруг. А именно – случайно оказавшийся в Лоре экзорцист, мягко, но очень настойчиво предложивший Креолу пройти проверку на святость. То есть добровольно взойти на костер. У мага немедленно начало чернеть лицо – верный признак подступающего бешенства. К счастью, поблизости оказался лод Гвэйдеон, который помешал приближающемуся убийству, вышвырнув экзорциста за дверь, да еще дав ему на дорожку изрядного пенделя.
– Святой Креол, а это правда, что святые не горят в огне? – с сомнением уточнил после этого паладин.
– Совершенная чепуха! Если огонь не магический, ему все равно, кого сжигать – хоть саму Пречистую Деву!
– Я так и думал! – гневно сжал кулаки лод Гвэйдеон. – Сколько, должно быть, настоящих святых убили своими кострами эти прислужники Близнеца!
Коцебу и Хуберт прибыли точно по расписанию. С тех пор, как Креол превратил старый особняк в это магическое чудо, брауни начал пыжиться еще сильнее, чем раньше. У домовых тоже есть своя табель о рангах, и положение домового в обществе зависит ровно от двух вещей – от размеров и достоинств его дома, и от статуса его хозяина. Коцебу не отличался колоссальными размерами, но он мог летать и перемещаться между мирами, а это делало его, возможно, самым уникальным строением на планете Земля. Да и хозяином у этого строения был не кто-нибудь, а архимаг, а эта профессия уважалась в среде домовых посильнее, чем король.
Отряд покинул городские пределы поздно ночью: никому не хотелось выслушивать стенания мерейерейцев, успевших распробовать всю прелесть обладания собственным архимагом.
– Куда прикажете лететь, сэр? – чопорно спросил Хуберт, когда коцебу благополучно оторвался от земли. – Или вначале прикажете подавать ужин? Я взял на себя смелость приготовить польский ужин – чернину с клецками, фляки по-варшавски, затирку с грибами и луком…
– Сначала решим, куда лететь, – отказался совсем недавно ужинавший Креол, подходя к карте. – Твое мнение, паладин… и убери куда-нибудь свое животное – коню не место в холле!
– Позвольте мне позаботиться о нем, сэр, – предложил домовой, берясь за узду Гордого. – Я вполне могу исполнять обязанности конюшенного…
– Буду очень признателен, – кивнул лод Гвэйдеон, также задумчиво глядя на карту Каабара. – Я рассуждаю так, святой Креол: Лукор ближе всех к Северному материку, поэтому туда мы можем заглянуть непосредственно перед последним рывком. Рамироса совсем близко к Кахале, поэтому Монастырь Святого Алкеалола лучше оставить на предпоследнюю очередь. Шее Шем-Ер, столица Империи Ста Тысяч, рядом с Рамиросой, поэтому она будет третьей. Перед ним мы отправимся в Кнегздек. А сейчас нам ближе всего как раз Слоккерс. Такой маршрут… – он начертил на карте что-то вроде вытянутой спирали, – …удобен еще и по другой причине. Мы знаем точно, что Лукор, Шее Шем-Ер и Монастырь Святого Алкеалола являются конечными пунктами. А вот Слоккерс и Дримос – это только начало пути, ибо мы не знаем, куда нам придется направиться, побеседовав с духами антиквара и бывшей императрицы… да, а вы точно уверены, что это не грех?