Рыцари сумерек: Тайны спецслужб мира
Шрифт:
За семь лет своего пребывания во Вьетнаме австралийская САС потеряла от огня неприятеля лишь одного человека — сержанта Джорджа Бэйнса, патруль которого попал в засаду при приближении к крупному вражескому лагерю.
«В целом же, — говорит Ван Дорофелар, — в 90 процентах случаев мы сами шли на столкновения с противником».
Попав на небольшую возвышенность пятеро австралийских коммандос устроили засаду примерно в десяти метрах от дороги. Ван Дорофелар с другими бойцами проползли вперед и установили шесть мин на обочине лесной дороги, затем, засыпав их листвой, поставили еще три мины для прикрытия своего фланга. Одна мина оставалась в запасе. Пулеметные ленты калибра 7,62 миллиметра, завернутые в полиэтиленовые мешки для предупреждения намокания патронов, прилагались к тяжелому
Генерал Уэстморленд, командующий сухопутными силами США во Вьетнаме, строжайше запретил использование трофейных АК-47. Однако бывалый коммандос, несмотря на свой возраст — двадцать один год, Ван Дорофелар прекрасно знал, с чем связан этот запрет. Копируя тактику британских САС на Малайе, ЦРУ через своих агентов обрабатывало тысячи «Калашниковых» специальной взрывчаткой, которая при первом же выстреле давала мощный язык пламени прямо в лицо стрелявшему. Обработанное оружие подбрасывали вьетнамцам. Однако Дорофелар проверил: с его автоматом все было нормально. И «Калашников» был легче по весу, стрелял более кучно и проще работал, чем английские SLR или американские М-16, гораздо больше подходил для ближних боев в джунглях. У спецсил была привилегия самим выбирать себе оружие, и Ван Дорофелар любил повторять присказку, что «счастье для коммандос из САС — это еще теплый АК-47 и два жмурика на твоем счету еще до завтрака».
Было как раз время завтрака, когда австралийцы лежали в своей засаде у дороги и смутно слышали вдалеке неясный тяжелый шум. Когда их подняли по тревоге, у многих словно по ногам потекло... Приполз лазутчик и сообщил о приближении большой колонны северовьетнамцев, занимавшей позиции по обе стороны Дороги в тылу основных сил, чтобы обеспечить их фланговое прикрытие. Замотав лица в сетчатые шарфы, солдаты заняли боевые позиции за кустами бамбука. В ожидании смертельного боя адреналин в их крови грозил превысить критическую отметку.
Звуки шагов множества ног уже хорошо различались. В поле зрения показались северовьетнамские солдаты. Это была целая колонна по четыре, человек в тридцать, на них был нагружен провиант и прочая амуниция. Оружие было закинуто на спины. Ван Дорофелар различил закамуфлированные листьями каски офицеров, после чего большой палец его левой руки лег на взрыватель мин... Бойня началась.
Сметенный шрапнелью от взорвавшихся мин, весь фланг колоны, казалось, слетел, как шелуха, в канаву, обнажив центр, подставленный под бешеный автоматный и пулеметный огонь коммандос. Взорвались тюки с амуницией, превратив середину колонны в скопище полыхающих трупов. Выжившие вьетнамцы хватали гранаты и пытались отступить, но непрерывный пулеметный огонь не давал им двигаться по дороге. В это время остальные коммандос успевали сменить рожок на автомате и добить раненых врагов. Ван Дорофелар выпустил последний пулю во вьетнамского офицера, который еще, казалось, двигался, затем огляделся, встал и пошел к убитым, чтобы вытащить их документы. В удушливом, влажном воздухе висел резкий запах бездымного пороха.
Ван Дорофелар уже шел назад в чащобу с несколькими кожаными мешочками, закинутыми через плечо, как вдруг из джунглей загремели частые автоматные очереди. Пули засвистели вокруг австралийского патруля, сшибая листья с кустарников. Северовьетнамские войска, следовавшие за попавшей в засаду колонной, явно хотели совершить боковой маневр. Как только противник показался на фланге, коммандос взорвали заготовленные именно на это случай три мины. Радист стал выходить на связь с ближайшим вертолетом, запрашивая эвакуацию группы. Ван Дорофелар повел своих людей на условленную точку эвакуации. Огонь пулеметчика
Патруль продолжал бежать изо всех сил. Когда по шуму листвы стало ясно, что вьетконговцы настигают их, коммандос бросили несколько фосфорных световых гранат, которые на полминуты заслонили их от вьетнамцев слепящими вспышками и клубами густого белого дыма. Ван Дорофелар приказал на минуту остановиться и сверился с компасом. И тут же треск ветвей снова дал знать о приближении вьетнамцев. Сержант велел повесить на ветвях последнюю мину и протянул скрыто шнур взрывателя понизу. Коммандос рванулись, через полминуты раздался грохот взорвавшейся мины и вопли вьетнамцев...
«Это их особенно обозлит», — невольно пробормотал под нос Ван Дорофелар.
Вертолет завис примерно в пятнадцати—двадцати метрах над землей, когда пятеро коммандос подбежали к условленной полянке. Однако, двигаясь между редеющими деревьями, они натолкнулись на заградительный огонь из автоматов.
Вьетнамцам удалось точно вычислить точку эвакуации группы! Тем временем с вертолетов сбросили толстые нейлоновые шнуры, утяжеленные мешками с песком. Вьетнамские солдаты уже показались вдали, когда коммандос выбежали наконец на опушку и стали хватать канаты. Пули свистели тут и там, один яз коммандос был ранен в руку. Не испугавшись пулеметного огня с вертолета, вьетнамские солдаты продолжали наступать, и Ван Дорофелар, уже вися на шнуре в воздухе и держа автомат одной рукой, расстрелял в них весь магазин своего АК-47. «Это была одна их восьми эвакуации под пулями во время моего пребывания на вьетнамской войне», — вспоминает Ван Дорофелар, сын голландского офицера-подводника, и описывает это время как «лучшие годы своей жизни».
Капитану Барри Петерсену было непросто удержать в желудке рисовое вино. Как и многие другие офицеры спецсил, он вынужден был пройти через процедуру «братания и умиротворения» с вьетнамскими аборигенами «монтаньярами» (названными так французскими колонизаторами от французского «montagnards— «горцы»). Обряд подразумевает испитее чуть ли не полуведра бычьей крови, смешанной с чем-то, напоминавшим рисовое вино.
Надев костюм с стиле местного племени, с болтающимися на шее ожерельем, Петерсен старался быть дипломатичным настолько, насколько вообще может быть дипломатичным офицер спецназа. Ему протянули еще один глиняный кувшин с адской смесью, которая перед тем несколько месяцев бродила и распространяла невообразимый запах. В школе спецслужб Петерсена учили, что ни в коем случае нельзя отвергать ничего такого, что символизирует «гостеприимство» местного населения. Все это Петерсен прекрасно помнил и был полностью согласен, вот только боялся, что его очень некстати стошнит.
Капитану предстояло провести несколько лет в горах между Вьетнамом и «нейтральной» Камбоджей, в попытках организовать из местных племен некий «буфер» против постоянного проникновения партизанских групп северовьетнамцев. В области населенной монтаньярами, этническим меньшинством, которое всегда сопротивлялось центральным вьетнамским властям, в первые годы деятельности здесь группы А американских спецсил строили так называемые «укрепленные деревни». Но Петерсен, один из немногих австралийских оперативных специалистов, командированных для выполнения весьма сложного задания, считал американскую стратегию трудоемкой и неэффективной.
«Охрана этих постов с их пулеметными гнездами, наблюдательными башнями и полностью укомплектованными минометными расчетами оттягивала на себя ровно треть личного состава и порождала недовольство осажденного гарнизона». Когда укрепленная деревня подвергалась атаке, тактика немедленной переброски подкреплений из соседних опорных пунктов играла только на руку вьетконговцам. Они могли с успехом устраивать засады на хорошо им известных тропах в легко предсказуемом месте прохождения американских грузовиков с солдатами и нападать на них. Осада «укрепленных деревень» стала просто настоящим клише всей вьетнамской войны. Множество медалей было посмертно присвоено «зеленым беретам», отчаянно дравшимся в оборонительных боях в ходе подобных акций.