Рычаг локтя
Шрифт:
Так, это плохо. С журналистами нельзя ссориться. Даже с вот такими, на добровольных началах.
Чуть что не так, ославят на весь белый свет. Тем более, что у меня сейчас вроде бы положительная медийная ситуация.
— Эй, подожди, красавица, что ты такое говоришь, — я обнял девушку за талию. — Давай ты не будешь делать поспешных выводов. А чтобы ты перестала хмуриться, пойдем, я угощу тебя мороженым.
Полина просияла, она любила полакомиться мороженым. Сразу увлекла меня к киоску с лакомствами, стоящему у обочины
Тут уже мне не удалось отвернуться. Купил два пломбира на деревянных палочках и мы тут же принялись их жадно поедать на ходу, пока не растаяли.
Минут на пять наступило молчание. Только цоканье каблучков Полины. Мы шли по дорожке, ведущей к стадиону. Сзади слышался рев толпы.
Я оглянулся. Ого, оказывается, на стадионе горели прожекторы. Уже стемнело. Там шел футбольный матч.
— Ты не хочешь сходить на футбол? — спросила Полина. Мы дошли до конца дорожки. Вывернули на тротуар. Пошли по Театральной аллее. — Ты не фанат футбола? Любишь только борьбу?
Я покачал головой. Навстречу нам до сих пор шли группы людей. Поклонников футбола. Они оживленно болтали между собой.
— Ну почему же? Я интересуюсь футболом. Но только слегка. Когда есть время. А сейчас времени нет.
Мы прошли к станции метро. Спустились вниз.
— Вот ведь какой, деловой, — сказала Полина на перроне. — А мы куда едем? Что ты там хотел? Говори уже, не томи душу.
Я посмотрел на девушку. Народу по вечернему времени в метро немного. Странно даже. Сегодня рабочий день.
— Да ничего мне от тебя не надо, — отмахнулся я. — Расслабься уже. Просто хотел над тобой посмеяться. Подразнить тебя. За то, что болела за нашего противника. У меня сейчас другие проблемы. Я жилье ищу.
Полина удивленно захлопала глазками. С шумом подъехал поезд. Мы забрались внутрь.
— А ты что, домой не поедешь? — спросила она. Мы сели на деревянные скамейки в вагоне. — С родителями поругался, что ли?
Я задумчиво покачал головой.
— Нет, какой там. Ты же видела, что произошло в столовой. После того, как я откажу ЦСКА, на меня объявят охоту. Призовут в армию. Выдадут повестку и все. Прощай, большой спорт. Вернее, можно будет только через ЦСКА пробиваться. А я не хочу. Я уже договорился с «Динамо». А чтобы меня не призвали, мне нельзя сейчас возвращаться домой.
Я посмотрел на девушку. Мы синхронно покачивались взад-вперед от движения поезда.
В двух шагах от нас стоял парень в цветастой рубашке с длинными рукавами и брюками «клеш» с неимоверно раздутыми штанинами. Длинные лохматые волосы закрывали уши. Бакенбарды тянулись по всей челюсти.
— У вас есть дача? — спросил я. — Где я могу перекантоваться пару дней. Если не трудно, конечно? Мне надо спрятаться. Они будут искать меня у друзей. Про тебя никто не знает.
Полина на мгновение
— А зачем тебе на дачу? — спросила девушка. — Живи у меня. У меня родители уехали к бабушке в Горький. Там у двоюродного дядьки юбилей. А я не смогла по работе. Никого нет.
Я испытующе посмотрел на девушку. Полина глянула на меня. Слегка покраснела.
— Только сразу скажу, веди себя прилично. Ты слишком хороший парень. Герой, можно сказать. Спортсмен, ударник учебы, комсомолец и помогаешь людям. Рисковал жизнью при пожаре. К тому же, попал в трудную ситуацию. Только поэтому я тебе предлагаю.
Я кивнул.
— Дома никого нет? Ты одна?
Девушка кивнула. Поезд стремительно подъехал к станции. Двери открылись. Со станции послышался невнятный рокот репродуктора.
— Одна. Сестра уехала с родителями.
Ну и отлично.
— Ты не представляешь, как меня выручила, — сказал я. — У вас есть телефон? Мне надо будет сделать пару звонков.
Полина покачала головой.
— Нет, пока еще не провели. Мы два года в очереди стоим. Должны поставить в сентябре по графику.
Мы болтали еще минут десять. Наконец, вышли на проспекте Вернадского. Полина повела меня по улице.
По дороге зашли в универмаг. Девушка сказала, что у нее дома шаром покати. Не успела ничего приготовить.
Стеклянные витрины ярко освещены. Внутри ходили покупатели. Возле входа к колонне за поводок привязан серый пудель. Он вилял хвостом и смотрел на прохожих, выискивая хозяев.
Мы закупили хлеба, колбасы, картошки и консервов.
— Давай сразу возьмем побольше, чтобы потом не ходить двадцать раз, — сказал я. Взял пряники и ватрушки. — А это к чаю.
Из магазина мы отправились домой. Прошли два квартала. С оживленного проспекта свернули на тихую улочку. Углубились на квартал.
Здесь фонари светили через каждые двадцать метров. Полина повела меня через провод между домами.
Четыре этажа, желтые кирпичные стены и темные коричневые крыши со скатом и чердаками. Мы вошли в тихий уютный дворик.
Палисадники и пространство в центре густо заросли кустами жасмина и снежнеягодника. Мы прошли мимо сирени. Где-то журчал сверчок.
В дальнем конце дворика светил одинокий фонарь. Каждый подъезд освещен лампой. На фасаде одного дома замазанная надпись «Петька дурак».
К двери подъезда вело крыльцо с высокими ступеньками. Каблучки Полины застучали по бетонному полу.
Поднялись на третий этаж. Остановились перед квартирой под номером двадцать шесть.
Девушка достала ключ из-под вязаного коврика. Быстро открыла высокую дверь. Поманила меня внутрь, стоя на фоне темного коридора.
— Ну, давай, чего застыл, как истукан? Заходи.