Рычащие Псы
Шрифт:
– Я уже не могу бежать, - покачал он головой, тяжело дыша.
– Я задержу их, а ты уходи.
– Но... Сэм...
– Беги, - сказал он, держа дверь. Та скрипнула и грозилась вот-вот сорваться с петель.
– Это было хорошее время...
Парень улыбнулся ей, просто улыбнулся по-дружески, тепло, как тому, кто ему дорог.
Девушка заскрежетала зубами, а затем
После склад загорелся...
– Я бросила его, - заскулила она.
– Бросила умирать! Из-за меня умерли его родные, а затем и он сам, а я просто сбежала-а-а-а-а-а-а-а-а!
Рашира кричала и плакала, вцепившись в голову руками. Безумная боль и отчаяние, сдерживаемые десятилетиями, вырывались потоками слез. Приобнимаю девушку и молча сижу рядом.
Слова излишни, они не нужны, ведь сказать мне просто нечего. Ей нужны не они, а тот, кто поддержит ее и не оставит.
Почувствовав, что я рядом, она схватила меня за руку, словно куда-то падает, а я единственный, кто не дает ей провалиться в бездну. Я просто сидел с ней и молчал, давая ее боли выйти наружу.
А в это время девушка в воспоминании упала на колени и закричала, поняв, что она натворила...
Когда мы выбрались из воспоминаний, рядом, обеспокоенно смотря на нас, сидела Лилджа и взволнованно возилась на месте. Она переводила взгляд с меня на Раширу и молча ждала моих слов.
– Я вытащил ее, все хорошо, - улыбаюсь двельфийке.
Сама южанка уже проснулась и вытирала выступившие слезы. Увидев меня рядом с собой, она отпустила мою руку, в которую вцепилась, подскочила и отвернулась.
Мило.
– Спасибо... Ферокс...
– сказала она, не оборачиваясь.
Я лишь улыбнулся в ответ.
К девушке подошла Лилджа и стала помогать ей привести себя в порядок. Лилджа волновалась не только за меня, но и за свою, пусть и вредную, но все же подругу. Как бы они ни ругались друг на друга, обе уважали и ценили эту странную дружбу.
Ладно, не буду им мешать.
Рашире и правда нужно успокоиться и настроиться.
Эмиль же все еще находился в разуме Зефиры... и, судя по стекающему по лицу поту, у него там все не очень хорошо.
Увы, я ничем помочь не могу, второй человек в разум не войдет, девушка овощем стать может.
Все, что я могу сейчас, это верить, что он справится...
***
– Держите ее! Хватайте!
– Вырывается!
– Срежьте ей волосы! Они ей больше не нужны!
Крики, чьи-то злые и издевательские крики... женские крики...
Они кричат, смеются и насмехаются над кем-то. Звонкий смех раздается по округе, толпа смеется, и кто-то очень тихо плачет.
– Тащите ее!
– Выкиньте ее!
– Убирайся, предательница!
– Зэа'Фира! Зэа'Фира! Зэа'Фира! Зэа'Фира! Зэа'Фира! Зэа'Фира!
– скандировали голоса.
Когда он все же сумел открыть глаза, ему предстала ужасная картина...
Несколько женщин в каких-то шкурах и кожаных одеждах силой тащили одну из своих. Они тянули ее за руки, за ноги и за волосы, при этом успевая бить и плевать на несчастную девушку, что плакала и пыталась вырваться.
Остальная толпа следовала за ними, кричала и смеялась.
– Что больше не хвастаешься своими волосами?
– Испортили такое личико. Ха-ха-ха-ха-ха!
– Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!
– У-у-у...
– тихое поскуливание несчастной было слышно только ему.
Увидев творящееся безумие, Эмиль с трудом на ногах устоял.
Как можно делать подобное?
Как можно творить такое?
Даже в его прошлом, те самые крестьяне, что хотели его крови, все же не бросились ломиться через стражу и не пытались забросать их камнями. Да, ему было страшно, но люди там, пусть и сошедшие с ума от страха, все же не решались броситься. А уж после того, как мама показала свои магические силы, так вообще испуганно поубегали...
Тут же...
Это просто какое-то безумие.
Не важно, что натворил человек, он не должен подвергаться подобному...
Если бы это хотя бы было похоже на наказание, или хотя бы на казнь, он бы еще понял, но это было просто форменное издевательство. Они просто издевались над ней, мучили и получали от процесса удовольствие. Ужасное удовольствие, садистское.
Девушку потащили к выходу из этого каменного дворца или скорее какой-то арены, а затем выкинули прямо на дорогу и, пнув несколько раз, ушли. Дубовые арочные врата захлопнулись, отрезав девушке путь назад...
– Кх...кхы-ы-ы...
– тихо плакала она.
Девушка зашевелилась и с трудом начала подниматься. Она была вся в крови, ее избили, криво обкорнали ее красивые каштановые волосы, извозили в грязи и выбросили страдать на пороге.
Она с трудом начала подниматься.
Сломанный нос, разбитые губы, заплывший глаз, синяки. Кровь, слезы, сопли, грязь, слюни...
Ужасная боль и страдание отразилось на ее лице...
– Пожа... луйста...
– прошептала она обернувшись к вратам.
– Я... не виновата... Это... ошибка...
– Убирайся, Зэа'Фира!
– крикнули ей со стены.
– Проваливай и никогда не возвращайся!
Там стояли и другие, а затем кто-то метнул в девушку камень, попав в лоб.
– И-и-и-и, - взвыла она, схватившись за голову.
Она заскулила как побитая собака, и валялась на земле, дрожа всем телом.
А они смеялись... они весело хохотали над ней и издевались, кидая камни...
Умом Эмиль понимал, что все это сон и, как и в его прошлом, все произошедшее могло быть многократно обострено и усиленно, чтобы раздавить разум Зефиры. Что все могло быть не так, но у него и язык не повернулся сказать, что все могло быть лучше.