Рывок в неведомое
Шрифт:
Голиков же улыбался тому, что он опять в Москве и приехал учиться. Еще служа на Тамбовщине, он узнал из газеты, что в столице открылась Академия Генерального штаба. Аркадий Петрович сразу туда написал. Ему ответили, что в академию будут принимать командиров Красной Армии, которые прослужили не менее двух лет, участвовали в боях и получили рекомендацию от своего командования.
А Голиков к тому моменту провоевал уже почти три года, пройдя путь от адъютанта-порученца до командира полка. Когда бои на Тамбовщине закончились, Аркадий Петрович отпросился на учебу. Командующий войсками Тамбовской губернии М. Н. Тухачевский подписал ему аттестацию.
В Москве
Возвратясь с прогулки, Аркадий Петрович нашел в дверях записку: «Тов. Голиков, немедленно зайдите в учебную часть». Там ему показали письмо:
РСФСР
Начальнику Академии Генерального штаба
Штаб ЧОП 20 августа 1921
Прошу откомандировать в мое распоряжение числящегося при вверенной Вам Академии бывшего командующего войсками 5-го боевого участка Тамбовской губернии тов. Голикова Аркадия для назначения на соответствующую командную должность.
1
Звездочками отмечены подлинные документы.
В тот же вечер Голиков уехал в Башкирию, где, опасались, готовится новый мятеж. Но все обошлось. И вот Аркадий Петрович вернулся в столицу, озабоченный тем, как будет с учебой. Занятия в академии начались, но ему обещали: штаб ЧОНа окажет содействие, чтобы он, Голиков, не потерял год.
Признаться, Голиков здорово устал, однако отдыха не предвиделось.
Отчет о своей работе в Башкирии Аркадий Петрович давно отослал телеграфом и спешил сейчас в штаб ЧОНа Республики, потому что ему твердо по телеграфу же обещали: он получит ходатайство о зачислении в академию вольнослушателем «до сдачи вступительных экзаменов в рабочем порядке». По расчетам Голикова, сегодня всех дел в штабе было на пятнадцать минут.
Вот почему, выскочив из пролетки у знакомого подъезда, он не отпустил извозчика, чтобы тут же ехать в академию.
В гардеробе на первом этаже Голиков оставил шинель и папаху и, позванивая шпорами, поднялся в управление кадров.
Начальник управления был занят, а молодой, с нагловатыми глазками сотрудник сказал, что никакой заготовленной бумаги у него пет, по есть распоряжение: как только появится комполка Голиков, немедля направить его в приемную – Голикова желает видеть командующий войсками ЧОНа Республики товарищ Александров.
Что Александр Константинович Александров теперь командовал всеми войсками ЧОНа, обрадовало Аркадия Петровича.
Минувшей зимой, когда Аркадий Петрович учился в Высшей стрелковой школе (сокращенно ее называли «Выстрел»), Александров приметил его на учениях. Александр Константинович в ту пору заведовал военным отделом ЦК партии. Став через короткое время командующим Орловским военным округом, Александров настоял на досрочном выпуске Голикова и пятидесяти других слушателей и увез их с собой. В Воронеже Александров назначил семнадцатилетнего Голикова командиром 23-го полка, который насчитывал без малого четыре тысячи бойцов.
Аркадий Петрович поднялся в приемную, которая была полна народу. Все стулья были заняты,
– Товарищ, вы записаны? – озабоченно спросил адъютант.
– Нет, – ответил Голиков.
– В таком случае Александр Константинович не сможет вас принять. Вы по какому делу?
– Не знаю. Мне передали, что Александр Константинович желает меня видеть.
– Как ваша фамилия?.. Голиков?! Одну минуточку.
Адъютант скрылся в кабинете, дверь которого молниеносно распахнулась. Стремительно вышел Александров. Все встали. Следом за командующим появились адъютант и прихрамывающий командир с кожаной папкой в руке.
Александров сразу отыскал глазами Голикова, который стоял посреди комнаты, приблизился, обнял, а потом сказал посетителям:
– Товарищи, извините, комполка Голиков прибыл по неотложному делу, – и увел в кабинет. – Как вы, Аркадий, выросли! – заметил Александров, показывая на глубокое кресло и садясь напротив. – Как вам живется?
– Спасибо, хорошо. Приехал поступать в Академию Генштаба.
– Знаю. Я внимательно следил за вашей работой. Читал ваши рапорты. Мне было приятно, когда в разговоре со мной вас похвалил Тухачевский. Он предсказывает вам большое будущее.
Голиков почувствовал, что краснеет.
– Нечего краснеть. Человек вы способный. И о вашем будущем мы позаботимся. А теперь, извините, о деле. Как вы знаете, мы согласились послать вас на учебу. И хотя в этом году прием уже закончен, мы бы сумели договориться с начальником академии, – Александров улыбнулся, – им только что назначен Михаил Николаевич Тухачевский… Но у нас, Аркадий Петрович, к вам большая просьба. В Енисейской губернии не дает житья некий Иван Соловьев. Он величает себя «императором тайги». И не удается с ним справиться. Это, пожалуй, последний очаг гражданской войны в стране. Не согласились бы вы нам помочь?
– А велико ли войско у этого «императора тайги»?
– Да сабель пятьсот. Не больше.
– Хорошо. Только бы снова не опоздать в академию.
– Не беспокойтесь. На этот раз отзовем вовремя – к началу занятий. А теперь не задерживайтесь. В Ужуре вас очень ждут.
– Могу я по дороге заехать домой, в Арзамас?
– Что за вопрос? Конечно. Двух суток вам хватит?
В гардеробе Голиков натянул шинель и с папахой в руке вышел на улицу. Армейская служба приучила его ко многим внезапным переменам. Но такого еще не было. Вместо учебы в Академии Генерального штаба, балета в Большом театре, Третьяковской галереи и книг, которые он собирался прочитать в Румянцевской библиотеке, он должен был ехать в какой-то Ужур.
Перемена, которая оказалась для Голикова внезапной, на самом деле готовилась тщательно и давно.
Иван Соловьев уже два года терроризировал немалую часть громадной Енисейской губернии. Было очевидно, что привычные «силовые приемы» в борьбе с «императором тайги» не подходили. Требовались другие методы. Но какие – никто сказать не мог. Нужен был человек, способный во всем разобраться на месте.
Тут телеграммой из Уфы о себе напомнил Голиков. Снова были подняты его документы. В последней характеристике говорилось, что Голиков А. П., 17 лет, член РКП (б) и РКСМ, служит в Красной Армии с осени 1918 года. Закончил две военные школы (с сокращенным курсом обучения) в Киеве и Москве. Командовал взводом, полуротой, ротой, батальоном, полком, исполнял обязанности командующего боевым участком. Был дважды ранен и дважды контужен. Обладает высокой работоспособностью, смелостью, а также находчивостью и самостоятельностью при подготовке и проведении боевых операций.