Рыжая 1. Чисто семейное дело
Шрифт:
Однако вместо того, чтобы испытать чувство облегчения молодую женщину неожиданно охватила ярость.
«Скотина, жлоб проклятый, значит, где-то он предлагает царское вознаграждение, а из меня хочет вытянуть нужную информацию за тарелку супа. Да пусть хоть удавится, ничего не скажу!»
Решительно тряхнув рыжей шевелюрой, она покинула дамскую комнату, хлопнув дверью так, что немногочисленные посетители ресторана перестали есть и удивленно оглянулись по сторонам: не рухнули ли стены?
– Я обдумала твое предложение, – не присаживаясь, сухо произнесла Даша, – оно решительно мне не подходит.
Илья явно не
– Почему так категорично?
– У меня принцип – не работать в подчинении у человека, с которым хочется переспать. Так что ничего не выйдет, прощай.
Давно замечено, что красивых людей особенно портит глупое выражение лица. Ювелир сразу стал похож на рыбу, которую вынули из воды и дали по жабрам.
– Подожди, – в отчаянии выкрикнул он, – подожди, не уходи! Нам обязательно нужно встретиться еще раз.
– Зачем? – холодно поинтересовалась молодая женщина, – я замужем, а мужья, к сожалению, не оценивают подобной дружбы.
– Но ты же пошла со мной в ресторан, – злой огонек снова заплясал в черных глазах.
– Ну и что? Тогда я хотела есть и не хотела заняться сексом с тобой. Теперь всё наоборот.
Она ничем не рисковала, каждая женщина знает, что лучший способ отбить у мужчины охоту к легкому флирту – осмотреть с ног до головы, как кусок отбивной и в откровенной форме предложить заняться сексом. Восемьдесят процентов отваливают сразу. Остальные двадцать составляют извращенцы, глухие, тупые и безнадежно влюбленные. Ни к одной из этих категорий красавец ювелир точно не относился, поэтому он лишь стиснул зубы и махнул рукой, подзывая официанта.
Глава 3
1
Кобург, небольшой прелестный городок, расположенный почти в самом центре Германии наслаждался неспешной провинциальной жизнью. Густые кроны деревьев, сплетались широкими, разлапистыми ветвями, превращали улицы в тенистые аллеи, в глубине прятались по-немецки добротные особняки. В одном из таких особняков, после своего переезда в Германию и поселилось семейство Либерманов.
Как и подобало приличному немецкому городку, Кобург был насквозь пронизан несокрушимым спокойствием, что вызывало в Левиной душе, привыкшей к разгульному шуму московских улиц, глухую неприязнь как к ни в чем не повинному Кобургу в отдельности, так и ко всей Германии в целом. Язык давался ему с трудом, а громкая немецкая речь, даже через пять лет проживания, заставляла вздрагивать, будоража генную память.
Во время Отечественной их семья сильно пострадала, но, тем не менее, когда пришло время выбирать новую родину, Либерманы дружно указали в сторону Германии. Во-первых, как настоящие евреи, они и в мыслях не могли допустить переезда в Израиль, ну а во-вторых, опять-таки, как истинные дети своего народа, справедливо рассудили: кто нам жизнь загубил, пусть теперь сам и мучится.
Поначалу Лева надеялся, что со временем сможет смириться и с немцами, и с их образом жизни, но годы шли, а он по-прежнему не мог найти себе места в этой чужой, неприветливой для него стране. Советские историки в германии были не нужны, другой специальности у него не было, а ни к чему другому его организм приспособлен не был.
В конце концов он принял разумное решение: не забивать себе голову всякими глупостями, а вести
Поначалу на вопрос о работе бывший советский гражданин весело отшучивался, мол, все деньги уже заработал и теперь на заслуженном отдыхе. Получив такой ответ, многие принимали его за издевательство, другие за слабоумие, а третьи, поминая недобрым словом всех евреев вместе взятых, прикидывали сколько же это денег нужно иметь, чтобы так жить.
В конце концов, устав от сплетен и пересудов, Лева заявил, что он вот уже несколько лет работает над созданием наиподробнейшей монографии об истории Древнего Египта. Тому, слава богу, насчитывалось тридцать веков и посему ближайшие сто лет можно было спокойно писать одно только вступление.
2
На самом же деле деньги, которые позволяли ему вести образ вольного художника, имели более прозаическое происхождение и название, а именно «невозвращенный кредит».
История Левиной деловой карьеры была забавна и, вместе с тем, похожа на сотни других подобных историй рубежа 80-90-х годов.
А началось все с круиза…
Мало кто уже помнит детскую радость советских людей неожиданно открывшейся возможности выехать за границы горячо любимой родины без тещиных и профсоюзных рекомендаций, без унижений и без проницательного майора Пронина в ОВИРе.
Газетное объявление – приглашение в поездку по загадочным дальним странам настолько поразило воображение вчерашней школьницы Светы Луниной, что ни о чем другом она уже думать не могла, и через неделю Лева метался по Москве в поисках двух тысяч долларов, дабы спасти любимую от неминуемой смерти.
– Чахотка, – сквозь слезы шептала Светка, – лечится исключительно морским воздухом. Причем не черноморским, а непременно средиземным.
– Но в чем же разница, Светочка? – робко вопрошал несчастный ухажер.
– Спроси у Чехова, – сухо обрезала умирающая, прикладывая окровавленный платочек к губам.
Не стоит и говорить, что старшие Либерманы категорически отказались от участия в благотворительной акции и с ходу объявили, что такую заразу и бубонная чума с ног не свалит, не то что вполне целебный московский воздух. И только добрая тетушка Сима, соблазнившись обещанным высоким процентом, вынула из заветной шкатулки 20 сотенных бумажек и, протягивая деньги непутевому племяннику, произнесла жалобным голосом:
– Смотри, Левушка, не обмани старую тетю Симу, на похороны себе отложила.
Племянник с удивлением оглядел тетушку, которой, принимая во внимание ее возраст и состояние здоровья, до смерти оставалось добрых лет сорок, от комментариев все же воздержался, поспешив лишь горячо заверить в честности своих намерений.
Две недели круиза, как и полагалось, принесли Светке новых любовников, подарки и веселье до утра. Лева же, жестоко страдая от морской болезни, лежал в полном одиночестве в душной каюте, без еды и секса. Единственным развлечением в промежутках между мучительными приступами рвоты у покинутого влюбленного была возможность горестных размышлений о том, как вернуть деньги.