Рыжая Соня и Обитель теней
Шрифт:
— Колдуньи, ты сказал?
— Все настоятельницы — колдуньи,— хмыкнул Север.— А ты думала — они наставников ублажают по ночам? Как бы не так!
— А тебя это огорчает,— съехидничала девушка.
— Уже нет,— в тон ей ответил Север.— Но давай о твоем сне. Она попытается подчинить тебя и увести с собой.
— Ты думаешь, я так просто сдамся?
— Ну…— Он пожал плечами.— Если тебе хочется вместо отдыха бороться с ней по ночам…
— М-да…— Она покачала головой.
— То-то и оно. Когда-нибудь она сделает так, что ты не проснешься, и это даже не окажется убийством.
Соня
— Пойдем-ка домой.
— Да, Хэлдир уже заждался.
Они встали и направились к огромному обросшему мхом срубу. Сейчас, в лучах заходящего солнца, он показался девушке таинственным и необычным. Дверь бесшумно отворилась, и сидевший у стола Хэлдир, не оборачиваясь, произнес:
— Я уже собрался звать вас.
— Ты сам просил рассказать ей,— напомнил Север.
— Садитесь же,— кивнул старик на места за столом и разжег от уголька свою трубку.
Хэлдир выпустил первое облако дыма, странного дыма — без цвета и без запаха, похожего на волну поднимающегося над раскаленной пустыней воздуха. Соне даже почудилось, что она ощутила на своем лице его горячее дыхание.
— Здорово,— невольно вырвалось у нее.
— Я вызову силы, которых нет здесь сейчас, но не хочу, чтобы кто-то даже случайно узнал об этом.— Он помолчал и сделал еще одну затяжку.— Как ты относишься к огню? — неожиданно спросил он.
— Я люблю смотреть на огонь… Любила,— поправила она себя.— Теперь он мне неприятен.
Хэлдир понимающе кивнул:
— Это плохо. Ты должна избавиться от своей неприязни, потому что огонь здесь ни при чем. Огонь не плох и не хорош — он могуч. Это самая изменчивая из сил мира! Огонь согреет пищу и накормит голодного, обогреет замерзшего, защитит от врагов и зверей,— говорил старец, и голос его звучал все торжественнее.— Огонь рассеет мрак и осветит путь! Но тот же огонь выжжет землю и отнимет жизнь. Огонь — всего лишь орудие для умеющего пользоваться им. В добрых руках он служит добру, но в злых творит зло. Полюби огонь и станешь сильнее.
— Почему ты так подробно рассказываешь мне об огне?
— Потому что подчинили тебя с его помощью. Если ты струсишь, то наше лекарство обернется ядом. Лучше тогда совсем ничего не делать, а просто пожаловаться Разаре и надеяться, что ее запрет удержит Халиму.
— Ну уж нет! — возмутилась Соня.— Я не привыкла ни от кого зависеть! И в особенности от тех, кто не желает мне добра!
— Это разумно,— сказал он, выпуская последнее облако прозрачного дыма. Теперь комната выглядела странно. Она словно вместила в себя целый мир и одновременно стены как бы сдвинулись.— Смотри в огонь,— заговорил Хэлдир.— Все вокруг перестало существовать. Только ты, огонь и мой голос.— Он нагнулся и заглянул в глаза девушке.— Сосредоточься на языке пламени. Представь, что это бутон сказочного цветка. Постарайся проникнуть внутрь него. Ты слышишь меня?
— Да.
— Когда окажешься внутри Огненного Цветка, скажи мне.
— Да.
На некоторое время в комнате воцарилось молчание. Двое мужчин замерли, наблюдая за тем, как девушка пустыми глазами смотрит в огонь очага. Вилва привстала на передних лапах, но ближе подойти не решалась.
— Нет, не могу…— медленно проговорила Соня и отодвинулась.— Языки… Скачут. Не сосредоточиться…
—
Он шагнул вперед и, засучив рукав, погрузил руку в огонь. Зрачки девушки расширились, но она не произнесла ни слова. И тогда он сделал резкое движение и выдернул руку — на ладони трепетал крохотный язычок пламени.
Странные изменения произошли в тот же миг вокруг них. Все предметы в комнате вроде бы остались на своих местах, но тени, метавшиеся по противоположной от очага стене, словно в страхе, отскочили в сторону и притихли, а некоторые так и вовсе исчезли. Те же, что уцелели, сделались кроткими и бледными и лишь едва трепетали, следуя порывам пугливого лепестка. Хэлдир поднес х нему другую руку, и он тотчас отпрянул, словно испуганный зверек, угодивший в ловушку.
— Не бойся,— понизив голос, заговорил с ним маг, как с живым существом.— Я не причиню тебе зла, не погашу твоей жизни.
Он гладил пламя, как гладят нежную шерстку ручного зверька, и язычок перестал шарахаться от руки Хэлдира и трепетать, но стал темно-красным, как рубин чистой воды.
— Я вижу, ты устал,— молвил Хэлдир.— Наберись сил.
С этими словами он поднес руку к огню очага, и лепесток начал расти в высоту и в то же время светлеть. И вновь произошла странная перемена. Тени удлинились и потемнели.
— Ты не боишься? — спросил Север.
— Нет,— ответил Хэлдир,— ведь мы подружились.
Огненный цветок опять изменил цвет и стал желтым, а тени будто приобрели вес и объем и поползли к стенам.
— Скоро он наберется сил, которых хватит надолго,— пообещал маг.
Вскоре и впрямь на ладони его распустился бутон бледно-желтого пламени. Тени уползли в бесконечность и наполнились непроницаемой тьмой. Воздух, казалось, зазвенел от напряжения, хотя вокруг стояла мертвая тишина. Хэлдир подошел к девушке, которая все это время продолжала безучастно смотреть в очаг.
— Соня, взгляни на меня,— властно приказал Хэлдир. Она медленно подняла голову, и он продолжил: — Я привел тебе друга. Не бойся. Погладь его.
Она протянула руку к огню, но, почти коснувшись, остановилась в нерешительности. И тут случилось странное. Лепесток сам потянулся к руке девушке.
— Не бойся, погладь его,— повторил Хэлдир.— Я знаю, вы подружитесь.
Через мгновение рука Сони ласкала странный бутон, чувствуя не обжигающее пламя, а тепло живого тела. Тогда Хэлдир чуть наклонил ладонь, и огненное существо осторожно переползло с нее на руку девушки.
— Вот и хорошо. А теперь оставь его и попроси не уходить.
Словно в полусне, девушка кивнула.
— Прошу тебя,— прошептали ее губы,— как никогда и никого не просила — не оставляй меня. Помоги.
Цветок сполз с ее ладони и повис в воздухе на расстоянии вытянутой руки.
— Вглядись же в него,— велел старик,— и представь себя внутри.
Девушка сосредоточилась и вдруг почувствовала, как резко изменился окружавший ее мир. Она уже не видела ни очага, ни волчицу, ни людей, ни стола, у которого сидела. Она очутилась в чужом и непонятном месте. Соня обернулась: непроглядная темнота царила позади. Желтый свет, свет животворящего солнца, разливался перед ней.