Рыжее братство. Трилогия
Шрифт:
Как-то привыкла видеть своего избранника в рабочей униформе, чуть разбавленной кое-какими элементами попроще. Не могу сказать, что ему она не шла, но теперь… Вот теперь сразу стало ясно, что мне в женихи достался аристократ из древнего рода, потомок королей. И это все мое, будет моим? Хотелось наплевать на ритуальное вышагивание к алтарю, притормозить и потрогать, погладить, поцеловать. Остановило меня лишь явное желание подвергнуть невесту аналогичной процедуре, отразившееся на лице Гиза.
Никогда не разбиралась в фасонах
А еще по краям и за краем восприятия замелькали силуэты друзей. Властью Сил они каким-то образом, наверняка находясь за многие миры от храма Любви, умудрились стать свидетелями торжества. Теперь я уже не сомневалась, именуя происходящее именно торжеством. Киз, Кейр, Гарнаг, Лакс, Сарот… Ничего себе! А мы их ни от чего важного не оторвали? Вон у Кизгизрея сейчас вроде бы как первый контакт с народом.
— Мы договорились с Силами Времени, Служительница. Там, где твои друзья сейчас, пролетит не более мига, но они будут видеть и помнить все происходящее здесь, — ласково похвастались силы Любви.
Отлично, нет, правда, я только что думала о нежелательности шумихи с гостями, и вот, пожалуйста, они есть, видят, рады за нас, но орать, чтобы уши закладывало: «Горько!» — и тискать до посинения брачующихся (ох и дурацкое словечко!) не смогут. Мы их потом всех по очереди навестим и поздравления соберем. Честное пионерское! Когда по одному и с перерывами на путешествия от точки до точки, это даже приятно будет, до ручки не дойдешь.
Я имела лишь некоторые общие представления о ритуале заключения брака. Эльфийская традиция, основанная на цветах-деревьях, обвязывании цветочными гирляндами под долгие песнопения, не в счет. Она лишь для остроухих, которым важно благословение медленно мыслящих деревьев. Несколько раз доводилось гулять в наших загсах на свадьбах друзей-подруг, но тогда я больше выискивала удачный ракурс для домашней фотографии, чем обращала внимание на нелепые слова тетеньки с красной повязкой через плечо.
Словом, у нас, если составить короткий алгоритм действий, полагалось что-то спрашивать, отвечать на тему желания вступить в брак, расписываться в документе, обмениваться кольцами и целоваться. А в храме Любви никто ни о чем не спрашивал и не требовал письменного подтверждения намерений.
Так, ладно, хватит тянуть время, пересчитывая гостей, и пороть мысленную чушь! Приступ неконтролируемой мысленной болтливости — это все от волнения. Надо лишь решить для себя одно: я хочу стать женой Гиза? Ответить: «А то!» — и сделать новый шаг вперед.
Моя рука резко дернулась в сторону жениха. Так резко, что он, наверное, тоже замечтавшийся, разволновавшийся или искавший ответы на аналогичные вопросы, пропустил удар и получил тремя пальцами под ребра. Несильно, однако для того, чтобы прийти в себя, хватило. Гиз перехватил мою ладонь, и мы, дружно печатая шаг, преодолели пространство до скульптуры в виде сплетенных рук.
— Что дальше? — почему-то шепотом уточнила я.
— Коснитесь алтаря, — подсказал голос, давясь закадровым смешком.
Ну чего смеяться-то? Я никогда раньше замуж не выходила, тем более в храмах других миров, вот и спрашиваю о плане мероприятия. Мы же все-таки судьбу соединяем, а не цирк с конями устраиваем. Хотя что коронационная речь Киза, что наша свадьба без жеребца не обошлась. Ладно, пусть смеются! Если над вами смеются, значит, вы приносите радость.
Мы с Гизом вплотную приблизились к скульптуре верхних конечностей, и она засияла жемчужно-розовым светом. Мужская и женская руки, сплетенные в нежном танце, приоткрыли ладони. Нет, там, внутри, кроме света, тоже ничего не было. Где-то вдалеке послышалась мелодия. Кажется, флейта и гитарный перебор. В такт музыке запульсировало сияние алтаря.
Наши руки опустились в свет, оказавшийся теплым и слегка щекочущим на ощупь. Будь это съемки фильма ужасов, каменной ловушке полагалось бы сомкнуться, лишая нас свободы и частей тела заодно. Но, поскольку это была история совсем другого жанра, ладони алтаря лишь растопырили пальцы и сдвинулись на несколько сантиметров, перекрывая нам обзор. Поднялась жемчужная вьюга с розовым отливом и почему-то очень зачесался безымянный палец правой руки. «Чего, неужели правда откусят?» — мелькнул у меня обрывок нелепой мысли, но оформиться толком не успел.
Гитара и флейта взметнулись торжествующим крещендо. Жемчужная дымка решительно вытолкнула наши конечности из алтарного плена.
Н-да, это жу-жу-жу было неспроста. На чесавшемся пальце у меня красовалось кольцо из двух металлов: серебра и вставленного в него золота с изящной косой насечкой. Оправой серо-голубому, как глаза Гиза, камешку служили две ладошки.
Я стрельнула глазами на правую ладонь мм… мужа? Эй, а у него на пальцах не было ничегошеньки! Он сжимал правой ладонью левое запястье, и взгляд являл вместилище мировых скорбей. Болью его можно было убить! Он был бледен, как Пьеро, когда горько прошептал:
— Не получилось.
— Славься любовь! — взвился с макушки Дэлькора сильф, обдавая всю честную компанию очередным фейерверком цветной пыльцы, и счастливо засмеялся: — Оса, я так рад за вас!
— Сердца в едином ритме биться будут отныне! — прочувствованно провозгласили Силы. Обладай они телом, сейчас бы смахивали слезу умиления.
Даже Дэль как-то помягчел проказливой физиономией. А вот Гиз, напротив, закаменел так, что мне ясно послышалась поступь смерти. Он решил, что Силы издеваются.