Ржаное слово

Хлебников Велимир

Осада неба

Богдану

Сердец отчаянная троя Не размела времен пожар еще, Не изгибайте в диком строе, Вперед, вперед, вперед, Товарищи! Эй, эй! Один склоняет веки, Хватая день губами мертвыми, Взвивайте горы, грозы, реки — Он наш, он наш, он вечно горд вами! Эй, эй! Он брат нам, брат нам, брат нам Его, его земель и прав длинна… Не будет здесь на ветре ратном Его дыхание окровавлено. Увидите: на море это На сухопутье и на воздухе! Такая ль воля — не допета, Пути ль не стало этой поступи… Гляди, гляди больней и зорче, Еще, еще, еще на мир очуй, Мы бьем, мы бьем по кольцам корчей, Идем, идем к тебе на выручу.

«Осмейте…»

Осмейте Разговор о смерти, Пусть жизнь пройдет не по моему Под глупое тявканье пушек, И неба зрачки наполнив помоями, Зальется дождем из лягушек. Я

знаю, как алчно б Вы бросились к этой стране, Где время убито, как вальдшнеп, И дни все страшней и странней; И эти стихи стали пачкой летучек, Которых прочесть никому но посметь, Где краской сырою ложится на тучах «Оксана жизнь и Оксана — смерть!» Чьи губы новы и чьи руки — не Вы, Чьи косы длиннее и шире Невы, Как росы упали от туч до травы, И ветер новых войск: — Небывших дней толпа Ведет межмирный попок, Где синий сбит колпак И эту русую росу И эту красную грозу Я первый звездам донесу.

Граница

Гляжу с улыбкой раба; Одного за другим под знамена Грозясь несет ведеба, Взывая в даль поименно! Какой человек в подъемнике Подбросился вверх, как мячик!.. — Склонились внезапно домики Для взоров искусно зрячих, Их много вдали игрушечных Свалилось, как черный козырь, Когда от дыханий пушечных Бежали по небу розы. Светись о грядущей младости Еще не живое племя… О, Время! Я рад, что я достиг Держать тебе нынче стремя.

Москва, Октябрь, 1914.

Проклятие Москве

С улиц гастроли Люце Были какой-то небылью, Казалось — Москвы на блюдце — Один только я неба лью. Нынче кончал скликать В грязь церквей и бань его я, Что он стоит в века Званье свое вызванивая? Разве шагнуть с холмов Трудно и выйти на поле, Если до губ полно И слезы весь Кремль закапали Разве одной Москвой Желтой живем и ржавою. Мы бы могли насквозь Небо пробить державою. Разве Кремлю не стыд Руки скрестить великие Ну так долой кресты! Наша теперь религия;

Давид Бурлюк

«Газета футуристов», «Осенняя антология»

Утверждение бодрости

Всякий молод молод молод Животе чертовский голод Я бросаю гордый клич Этот краткий спич! Будем кушать камни травы Горечь сладость и отравы Будем лопать пустоту Глубину и высоту Птиц зверей чудовищ рыб, Ветер глины соль и зыбь Каждый молод молод молод Животе чертовский голод Все что встретим на пути Может пишу нам идти.

Делец

Посмотрел на лес ядреный: «Бревна ладить на острог; Уголь, клепка, дров вагоны… Знатна прибыль! крупный торг!» Бреге стал реки широкой: «Вот так сплав — фарватер знатный!.. Здесь построю дом высокий Сколько силушки бесплатной!» По степи табун пронесся: Храп ноздрей и пыль копыт: «Пелион свезу на Оссу, Лишь бы диких приручить!.. Приспособить мудрой лямке, Чтоб тянули день и ночь, Косогор, высоты, ямки Научились превозмочь. Сила вся в повиновеньи — Прилежанье чтите, труд! Пусть вступает в управленье Министерством мистер Кнут… Если ж знойно встанет буря Вал подъемлется с глубин, Я поставлю споро-мудро Мощно лопасти турбин. Все, вокруг себя, что вижу: Все стихии, всю природу Под ярмо, смеясь, принижу и создам рабопороду!»

Призыв

Приемля запахи и отрицая вонь…

Русь — один сплошной клоповник!.. Всюду вшей ползет обоз, Носит золоте сановник, Мужичок, что весь промозг. Осень… тонем студной… слякоть… «Номера» — не заходи: Обкусают звери мякоть — Ночь «центральных» — проведи… Всюду липкою тряпицей У грудного заткнут рот!.. Есть? — вопли десятерицей — Тошноты моря и рвот. Русь грязевое болото Тянет гнойный, пьяный смрад… Слабы вывезть нечистоты Поселенье, пристань, град. Грязь зовут — враги — отчизной!.. Разве этом «русский быт»?!. Поскорее правим тризну — Празднинствам параш, корыт!.. Моем мощной, бодрой шваброй — Милый родины удел Все, кто духом юно-храбрым Торопясь, не оскудел!

Мои друзья

Где мысль бесстрашна и чело гордо поднято.

Где знание свободно.

Р. Тагор

Безумно веселые дети, Которым шагнуло за тридцать Не Вам этом радостном свете «Мещанскою» валью возиться! Не Вам, изогнув за конторкой Свои молодые хребты, Дышать атмосферой прогорклой Наживы, бумаг, суеты. Болоте житейском Вы чисты, Отважные «рыцари львов», Искусные артиллеристы Грядущего века основ. Дворянском гнилом парадизе Оплотишке низших сует Не Вы завсегдаблюдолизы, Подпорится коими свет.

Василий Каменский

Из книги «Звучаль Веснианки»

Стенька Разин — сердце народное

Сарынь на кичку Ядрёный лапоть Пошел шататься по берегам. Сарынь на кичку. Казань — Саратов. В дружину дружную На перекличку На лихо лишнее врагам. Сарынь на кичку. Боченок с брагой Мы разопьём У трех костров. И на приволье волжском вагой Зарядим в грусть У островов. Сарынь на кичку. Ядреный лапоть — Чеши затылок у перса-пса. Зачнем снизовья Хватать царапать И шкуру драть Парчу с купца. Сарынь на кичку. Кистень за пояс В башке зудит Разгул до дна Свисти — глуши Зевай — раздайся Слепая стерва — не попадайся. Ввввв-а. Знайте бояре-купцы Прислужники царские: Что мы за народ молодцы Головы сложим гуслярские. Знайте что жизнь нам дана А любимая Волга — престольница Наша воля пьянее вина — Спасай понизовая вольница. Опоясывай От Казани — до Персии. Будет день — я откроет ворота Каждый — для вольных гостей Чтобы в жизни любая забота Была равной для равных затей. Будет день — и закружатся кружно В хороводах навеки друзья — И сплетутся все руки задружно Бедняки — и купцы — и князья. Будет день — все в семью соберутся Под единым заветным окном И тогда эти песни прольются В сердце каждого крепким вином. Будет день. А пока наша доля сермяжная Разобижена палачами. Берегись ты отродие княжное Обожравшее нас калачами. И пока наша доля-раздольница Чует слезное горе кабацкое — Ты бунтуй понизовая вольница За житье наше братское. Ну рраз еще — сарынь на кичку — Я знаю чае свой роковой — За атаманскую привычку На плаху лягу головой. И пускай — я В день июньский Да солнечно ясный Из молодецкого стана На площади красной Москвы палачи Зарубили Степана. И не стало Великих очей. Говорят — что грачи Кричали тринадцать ночей: Степан Разин — Народное сердце— Эй Степан — эй Степан — эй Степан. Будет день — С колоколен московских Нам возвестив звонко пробьют: Это там — На горах жигулевских Стеньке Разину память вспоют. Будет день — И весенний и дивный О веселье победном — бурлацком Перекликнется клич переливный О пришествии братском. Будет день — Станут люди — все други И сольется святая сокольница. Дружно вспомнятся Разина струги И понизовая вольница. А сегодня — когда молодецкая Наша жизнь океанским крылом Разлилась просто — чудо — простецкая Мы летим на великий Пролом. И сегодня — в полете волнений Вспоминая Степана привычку— Станем праздновать тризну гонений Распевая: Сарынь эй на кичку. Станем сердцем заклятвенным биться За весеннюю долю — Если пить — никогда не напиться За народную волю. Дни настали огневейные — Расступитесь небеса — Пойте песни солнцелейные — Раздувайте паруса. Мир раздолен и чудесен День для счастья Дня. Больше Песен — Песен — Песен Сердца и Огня. Надо гуще дружбы — братства На едину сторону Всю казну и все богатства Мы разделим поровну. Станем помнить солнце — Стеньку Мы от кости Стеньки кость — И пока горяч — кистень куй Чтоб звенела молодость. Раскудряво кудри вьются Молодецкою порой — Песни сами лропоются Только шире рот открой. Ухх и настало же времячко Строить судьбинушку сущую — Захвачу завтра бревен беремячко Да построю избу ядренущую — Выберу место в горах — что повыше Чтобы веселому — здоровому стать Нары поставлю прямо на крыше И буду под небом спать. И вообще надо круто раздолиться. Волга — долгая А жизнь коротка. И каждый в ком Разин задорится У.кого трудовая рука — Разом поймет батрака — Куда с радости кинется — Стала на веки — века Именинница. Весело. Вольно. И молодо. Все Мир Новый рожаем. С солнца червонное золото Падает урожаем. Звеним. Торжествуем. Беспечны. Будто дети — великие дети У которых сердца человечны А глаза на весеннем расцвете. Станем жить. Создавать. Вспоминая. Эту песню мою бирюзовую — В дни чудесного волжского мая Долго Разина — быль понизовую. Все равно жизнь — малина А струги — лебединая стая. Разливайся Волга — судьбина Парусами густая. Прожито все — что назначено. Добыто все — головой. Дело навеки раскачено. Эй — заводи рулевой. Затомило предвестье Потянуло ко дну. Все угнали да с песнями Зимовать на Дону. Эх ты мать. Зимовать на беду — на Дону

Борис Кушнер

Митинг Дворцов

Аллитерованная проза

Бил барабан.

Был барабанщиком конный с гранитной глыбы.

Бой копыт Фальконета заставил лаже пыль Марсова поля звенеть.

Герольды — трубач с дворцовой колоны, рубака с Мариинской Площади и третий — в медалях грудь — трехсотпудовой медной рудою на квартирной булыжной груде стал.

там,

Где медовые дали Азии, Сибирью зияя, за решеткой окна в Европу теплятся.