Ржевская мясорубка. Время отваги. Задача — выжить!
Шрифт:
Вскоре на лицевых счетах наших девушек насчитывалось уже семь фрицев. Может, и больше, не всегда можно точно определить результат выстрела. Возвращаясь с задания, снайперы докладывали: «То ли попала, то ли нет? Но немчура свалился».
Самым трудным случаем оказался многочасовой поединок «Любы со Сретенки» с немецким снайпером.
Попробуй оказаться один на один с противником, превратиться в невидимку, стать неподвижным существом. Глаза быстро устают, мышцы рук и ног немеют, тело пробирают то холод, то жар; иногда
В темноте Касимов, приблизившись к девушке, вытащил ее с помощью веревки. Почти бездыханную, на руках занес в блиндаж, растер тело водкой и дал выпить пару глотков из фляжки, затем под руки отвел домой.
Но случались ситуации, когда ни Касимов, ни кто другой не в силах были помочь. Немецкий снайпер-ас с ходу пробил голову «Дины из Оружейного переулка». Беду переживали особенно остро. Команда любила голубоглазую девушку с милым, веселым нравом, певунью; она мечтала стать детским врачом, вылечить всех детей мира от всех подстерегающих их болезней.
Касимов первый почувствовал, как после гибели Дины что-то очень важное произошло в команде, и понял: наконец родилась ненависть, желание отомстить.
— Держись, немец! — сказал Касимов. — Вот теперь-то пойдет настоящая охота!
Как-то «Галя с Елоховской» рассказала мне о своем первом выстреле:
— Я тогда долго-долго высматривала и вдруг увидела его, немца, молодого, он сидел на пеньке, глаза добрые… Как поступить? Но ведь тянуть нельзя. Я выстрелила. И сразу пожалела, заплакала.
Теперь и я, и Касимов точно знали, что вопроса: «Как поступить?» — у снайперов не возникнет.
По приказу из армии на недолгий срок половину команды снайперов отправили к соседям. За это время у меня родилась идея. Все мы понимали, что девушкам нужен роздых, что в их годы девичье сердце распахнуто настежь молодости, любви, а этим девушкам приходится убивать и убивать, что, поверьте, далеко не просто. Вот я и решил устроить им сюрприз — организовать танцевальные вечера.
Обходить командира нельзя. Пошел поговорить с Касимовым. Старшина Никодим Иванович, услышав о моих планах, заулыбался, похвалил меня. Касимов повел себя иначе, нахмурился:
— Я категорически против! Отвлекут их танцульки от дела, и мужики на такой цветник, как ни смотри, позарятся. Как бы не потерять команду.
Я старался уговорить, сослался на генерала — только бы добиться его согласия. Лейтенант стоял на своем. Тогда я предложил компромиссный вариант:
— Начнем! А если поймем, что ошиблись, прекратим.
И командир наконец согласился.
Когда вновь собралась вся команда, я провел комсомольское собрание. Подвели итоги: на счету снайперов было уже пятнадцать фашистов.
— Выходит, недаром нас кормят! — выкрикнула одна из девушек.
— Согласен, — подтвердил я, — и предлагаю отправить рапорт о ваших боевых делах в школу снайперов, которую вы закончили.
Свой сюрприз я приберег на конец собрания:
— Со следующей субботы начнем проводить танцевальные вечера. В гости к вам придут офицеры, кавалеров хватит на всех. Будет музыка. Если пригласите меня, я тоже приду.
Мое сообщение приняли с ликованием.
Пригласили меня три девушки. Я выбрал Риту, единственную немосквичку в команде. Невысокая, стройная, она привлекла меня своим мягким сочным говорком и какой-то проникновенной улыбкой. Меня будто обожгло.
По-настоящему мы познакомились на первом танцевальном вечере. Рита была из Одессы, приехала к тетке в Москву на каникулы, а тут война. В школу снайперов ее приняли сначала условно, но по результатам стрельбы она вышла в лучшие, и из «условных» ее перевели в «безусловные».
Встречались мы редко, но с каждой встречей Рита все больше мне нравилась. В общем, у нас вышел обычный фронтовой роман. Вместе мы встретили Новый, 1945 год. Всегда этот праздник рождает надежды! Казалось, вот-вот кончится война, мы молоды, нас ждет счастливое будущее… Рита погибла в Германии. Я еще расскажу об этом.
В начале января дивизия двинулась вперед. Снайперы шли во втором эшелоне. Теперь их насчитывалось семнадцать. Три девушки погибли, одна была в госпитале, двоих — в положении — отправили домой.
Глава двадцать первая
В Польше
Январь 1945 года
Судьба Германии была предрешена, вопрос был в сроке. Понимали это и наше руководство, и союзники, и немцы. Но последние продолжали фанатично сопротивляться. Немецкое командование, не считаясь с потерями, приказывало командирам защищать каждый рубеж на пути к границам Германии. Советское командование, в свою очередь не считаясь с потерями, требовало от командиров — наступать!
В первые январские дни на расположения дивизии внезапно обрушилась артиллерия, а затем в стык двух полков быстро двинулись самоходки и автоматчики. Туманная погода не позволяла вызвать авиацию, — очевидно, это учел противник. Один полк немцы смяли почти сразу, второй оказал серьезное сопротивление, подключив к контратакам противотанковый дивизион. Завязался бой. Продолжался он до позднего вечера. К этому времени стало известно, что атаки одновременно произведены на нескольких участках армии — то ли это была разведка боем, то ли стремление оттянуть срок нашего наступления.