Ржевский 4
Шрифт:
— Слушаю.
— Документами не поможете?
Кроме неё рядом никого не было, оттого блондин не заморачивался и говорил открыто.
— Какими? — голос Демидова на том конце заинтересовался.
— На меня и на девушку со мной. В идеале — какой-нибудь рабочий ваших заводов или предприятий; или даже квалифицированный специалист! Допустим, что-нибудь по механике?
— Я сейчас сверну деятельность, — вздохнул фабрикант. — После случившегося некоторое время возобновлять работу не планирую.
— Это понятно, — терпеливо выговорил Ржевский. — Так даже лучше. Работал парень у вас, остался без работы. Вылетел из съёмного жилья, оказался на улице. Вот документы.
— Степень надёжности?
— Оригиналы. Должны выдерживать любую проверку кроме очной ставки.
— Это же только на нижнее сословие получится сделать? — Демидов удивился. — Дмитрий Иванович, даже инженерную должность уже не смогу!
— А пусть будет! Нижнее сословие даже лучше! — блондин возбудился и забормотал. — Взять с такого человека нечего, магического дара нет, всех активов — физическое здоровье да аккуратность. Виктор Петрович!
— А?
— Хорошо бы с рекомендацией вашего кадровика? Дескать, ума парень невеликого, но крайне аккуратен, старателен и порядочен. Возможно такое?
— Для вас возможно и не такое. Я понимаю, спрашивать о целях и подробностях бессмысленно?
— Скорее, нетактично, — деликатно ушёл от ответа Ржевский. — Недели через две-три расскажу, а пока не обессудьте.
— Я вам пришлю в течение пары часов, куда и к кому обратиться. Скорее всего, будет кто-то со вспомогательных производств из центра империи.
— А в Соте я какими судьбами?!
— Сюда перемещён в рамках наших внутренних процессов. Ещё раз спасибо за всё, что вы для нас сделали.
— Уже в расчёте, Виктор Петрович.
Опекун разорвал соединение, под влиянием эмоций оглушительно хлопнул в ладоши и радостно потёр руки:
— Хряк-ра-ра-бум. — Его босые ступни глухо выбили чечётку. — Основной комплект документов нарисовался.
Отягощённое завязанным в уголок золотом, полотенце радости хозяина не выдержало: распахнулось, скользнуло вниз, а дальше упало в воду и стремительно исчезло.
— Золото быстро тонет же, — невозмутимо объявила Мадина, наслаждаясь замешательством попечителя.
Говорила она громко и с тем расчётом, что услышат остальные на том бортике.
Три Норимацу, две Барсуковых, одна Левашова и одна аль-Футаим, не сговариваясь, с интересом уставились на кое-какую анатомическую деталь блондина. Наджиб в силу профессии видела: они смотрели не столько из любопытства, сколько из женского охотничьего инстинкта и вредности (чтоб эгоистичный бабник постеснялся и покраснел).
— Ой. — Ржевский стремительно напрягся и уставился в воду, провожая взглядом своё тонущее добро.
Побледнел он, кстати, вовсе не от неловкости, но другим это могло и не быть понятным.
— НЕ-Е-ЕТ! — В следующий момент потомок гусара размашисто перекрестился, посуровел лицом и решительно шагнул вперёд.
БУЛЬК! Стихия приняла его по тому же сценарию, что и первый раз — вода сомкнулась над головой, отделяя неуступчивого и ершистого блондина от удивлённо разинувших глаза спутниц.
— Твою маму. — Мадина не стала тратить времени на вставание.
Оттолкнувшись из неудобного положения, используя профильный буст, она вошла в воду даже раньше, чем отреагировала Виктория Барсукова (а та со своего берега прыгнула практически мгновенно. Русские женщины надёжны, сердобольны и отходчивы, теперь Наджиб это могла утверждать профессионально и наверняка).
Там же, через некоторое время.
— Дим, ты дурак? — Далия, традиционно наплевав на приличия, сидела над Ржевским на траве в купальнике.
То есть скрестив ноги и выставив, к-хм, напоказ узкую полоску ткани между ними.
Виновник ещё одного переполоха, приведённый в чувство по второму кругу, пока за сиськи никого схватить не успел. Он лежал с отмороженным видом, таращился в небо расфокусированным взглядом и что было сил сжимал в ладони тот самый край скомканного полотенца, в которой было завязано золото (другой конец опять служил ему одеждой за отсутствием альтернативы).
— Обрадовался неудачно по одному поводу, — сомнамбулой ответил попечитель, продолжая таращиться в никуда. — Бац — а монеты в воду улетели. Упускать было нельзя, без подробностей. Рассчитывал, что вы спасёте. Не ошибся. Спасибо.
Рыжая Барсукова фыркнула и возмущённо подняла брови. Открыла рот, чтобы что-то сказать, но сдержалась и молча покрутила пальцем у виска. Затем без слов сплюнула в траву.
— Я горжусь тобой как партнёром, — а Норимацу сейчас выглядела зеркальным отражением Ржевского.
Такая же задумчивая и отмороженная.
— Так, как презираешь смерть ты, в наше время уже мало кто способен жить, — ровно продолжила японка.
У Мадины закралось на мгновение профессиональное подозрение: возможно, пара неадекватов просто шифруется удачно? Потому и нашли друг друга, что сдвиг по фазе у обоих однотипный? Просто больные люди?
— Это не настолько большая сумма, чтобы так себя вести, — задумчиво заметила молчаливая Асато, внимательно разглядывая единственного в их компании мужчину. — Я удивлена. Восхищения кузины не разделяю, но было интересно.