Ржевский. Том 2
Шрифт:
— … считаю наш разговор законченным. Я, конечно, допускаю, что вы можете перейти и к мерам физического воздействия в мой адрес, — Вячеслав Романов смотрел на Ржевского с нескрываемым презрением. — Но, надеюсь, даже такой дуб как вы понимает: против меня не сработает.
— Как знать, как знать, — Дмитрий вооружился пилочкой для ногтей, которую вытащил из ящика чужого стола, и сейчас сосредоточенно наяривал ею по левой руке. — Поговорка есть: не попробуешь — не узнаешь.
Мадина свою часть работы уже выполнила: примерно минуту
Вопрос попечителя, сформулированный в самом начале, звучал так: «Чего он больше всего боится? Какой у него самый большой страх в жизни? Может, тайна какая есть?».
Спросил это Ржевский походя, ни к селу ни к городу и на языке Залива.
Она поначалу даже не оценила всей глубины задачи: вид опекун в тот момент имел идиотский, допрос откровенно проваливал и к чему вообще собирался прийти, ограничивая свободу таких людей, было загадкой.
А вот теперь она поняла, что он даже опаснее, чем был, когда она посчитала его опасным в первый раз.
Кто ж ты такой, Дима Ржевский? Наджиб-младшая с восхищением закусила нижнюю губу в ожидании продолжения.
— А может, ещё поторгуемся? — вяло вздохнул Дмитрий.
Вид он имел того рыбака, у которого из рук выскочила в воду самая большая рыба жизни. По неловкости.
И не верится, и вот она реальность.
— Я, так и быть, могу закрыть глаза на пару дней, пока вы не уберётесь из города. — Менталист поймал волну, почувствовал себя королём положения и протянул вперёд скованые руки. — Снимите немедленно! Тогда гарантирую жизнь и даже неприкосновенность, в определённом временном коридоре. Только валите к чёрту!
Ржевский со своим неповторимым амплуа облапошенного болвана послушно снял блокираторы магии, имевшие и функцию наручников:
— Жаль, конечно, что всё так… заканчивается. Вы верите, что я вас на камни в школе случайно уронил?
— Это уже абсолютно неважно, — холодно процедил Романов. — Пара дней у вас будет, чтобы смыться. Предлагаю оценить мою доброту. Надеюсь, с вопросами всё?
— Почти, — плечи потомка гусара депрессивно опустились. — Если только… Вячеслав, а зачем вы регулярно бросаете ментальное принуждение на свою двоюродную сестру? Дочь сестры Императора?
Говорил он тихо, с убитыми интонациями, потому пленный поначалу среагировал на тон, а не на текст:
— Вам зачем? — потом до него дошёл смысл.
Глаза Романова точь-в-точь напомнили кузин Шу у входа:
— Что вы сказали…?!
— Ну, вы достаточно регулярно вмешиваетесь в её ментал, — терпеливо и вежливо пояснил Ржевский с физиономией кретина. — Она ж всё равно в борьбе за трон не помеха — хотя до этого сперва троих законных наследников надо на тот свет проводить… Зачем так регулярно ломать ей психику? — он простодушно развёл руками.
Пленный неверяще таращился на собеседника, по инерции растирая кисти рук.
Мадина профессионально отслеживала
Причём не контролировал Вячеслав ни скорости своих обменных процессов, ни точности потока между уровнями, ни… Перечислять было долго.
А ведь по силе шестёрка. Если переложить на мордобой Ржевского и Норимацу, всё равно как здорового буйвола выпустить против супертехничного: в теории шансы есть, а на практике мясо.
Проблема отрасли тут? Или просто конкуренции нет?
— Ладно, не хотите — не говорите, — покладисто подвёл тем временем итог общения Ржевский.
Продолжая валять дурака. Теперь в этом не было ни малейшего сомнения.
Он же его загонял! Всё это время, как зверя на стрелков!
У Романова сейчас выученная беспомощность подскочила, барьерная функция каскадно снизилась, контроль ниже единицы!
Кто же ты такой, Дима Ржевский.
— У меня для тебя приятная новость, — она решила брать пример с опекуна и не плодить сложностей, где можно врубить в лоб. Тем более языка Залива менталист не понимает, а сказать хочется прямо сейчас. — Дим, когда ты меня так удивляешь, ноги сами разъезжаются.
— Женитьба — обязательное условие? — без паузы среагировал попечитель, на мгновение оживляясь. — Или ко взаимному удовольствию потрёмся пупками без ультиматумов?
— Увы, — вздохнула Наджиб. — Без ультиматумов не получится, вначале женитьба — остальное потом. Но я очень хотела, чтобы ты знал, что мне нравишься!
— Принял к сведению, — Ржевский наглым образом утратил интерес к новости и машинально покосился на двери, за которыми где-то ходили по зданию кузины Норимацу.
Затем блондин перешёл на русский:
— Так а чего вы сидите? Наручники я снял, вы полностью свободны, дверь вот. Больше вас не держу, а что племянник императора собственную двоюродную сестру с пятнадцати лет в идиотку превращает — наверное, ни для кого не секрет? Хотя и непонятно, — он снова задумался, причём весьма правдоподобно. — Она же уже давно сломлена, как личность, из-за вас в себя и вообще ни во что не верит. Её даже в клинике Эмирата восстанавливать — на полгода реабилитации, а у нас в стране и направления в медицине нет. Вон, только ваши рейдеры-мозголомы: калечить — всегда пожалуйста, а лечить некому.
Вячеслав Романов с нечленораздельным криком бросился на Ржевского.
Сердце Мадины ёкнуло: слишком быстро пленный мобилизовался и перешёл в активную фазу.
Не подкачал, как обычно, блондин: плавным движением выйдя из-за стола, он решительно двинулся навстречу.
Менталиста подвела самоуверенность: понадеявшись на мышечный буст, он бросился на простака в надежде справиться физически за счёт эффекта неожиданности. После этого в планах родственника монарха была полная зачистка здания менталом, этаж за этажом.