Ржевское побоище
Шрифт:
Генерал-майор П. С. Иванов, командир 18-й кавалерийской дивизии
В этот же день окруженные перешли через дорогу Кострицы – Белый. Генерал Богданов решил идти на прорыв внезапно, под покровом темноты, увязав свои действия с частями 22-й и 41-й армий.
С 15 июля части 185-й стрелковой дивизии 22-й армии активизировали свои действия навстречу окруженным в местах возможного выхода. 18 июля для связи с Богдановым дивизия направила разведгруппу, 20 июля была проведена разведка боем на участке возможного выхода. То же осуществлялось и на участках 41-й армии. 20 июля ВВС фронта произвели 202 самолето-вылета на бомбометание, разведку и прикрытие выходящих из окружения. 21 июля с 19.00 22-я и 41-я армии
Несмотря на упорное сопротивление противника, уже на 23.00 из окружения вышло до 3,5 тысячи человек, на 4.00 22 июля – свыше 10 тысяч человек. В документах 22-й армии есть донесение за 22 июля П. Е. Смокачева, члена Военного совета фронта: «…народ выходит организованно. В силу переутомления и недоедания люди растянулись. Основная масса вышедших в пункте сосредоточения, по трассе большое движение. Основная масса вооружена винтовками, автоматами. Прорыв совершился исключительно организованно. Ворота были открыты. Богданов начал формирование войск и славно закончил выход его, при поддержке ближайшего своего помощника зам. нач. арт. армии». Сам генерал-лейтенант И. А. Богданов был ранен, вывезен на самолете в госпиталь в Калинин, где умер. Похоронен 24 июля 1942 г. на пл. Ленина в г. Калинине. Он был посмертно награжден орденом Ленина, хотя среди ветеранов тех боев существует убеждение, что генерал был удостоен звания Героя Советского Союза.
С немецкой стороны этот прорыв выглядел следующим образом. Для прорыва была создана ударная группа, которая должна была очистить путь впереди и с флангов. Затем должна была проследовать основная масса воинов. Между этими группировками была поставлена рота примерно из 150 офицеров. В вечерних сумерках после восьми часов марша противника начался бой. Незадолго до этого началась скоординированная атака русских полков на юго-восток. На стыке между двумя немецкими соединениями, которые понесли большие потери, была проделана «дыра», где прорвались многие сотни красноармейцев. Советы потеряли убитыми 460 человек, среди которых много офицеров, 172 пленных. Героем операции прорыва назвали немцы генерал-майора кавалерии Иванова, командира 18-й кавалерийской дивизии. Он был тяжело ранен и умер прямо на поле боя, несмотря на то что немцами ему была оказана медицинская помощь. Немцы похоронили его 22 июля с воинскими почестями. Масса советских солдат не смогла выбраться из леса и бежала назад в болотистые леса. Несмотря на то что командование немецкой армии эти оставшиеся разрозненные советские группы определило как неспособные к серьезным действиям, 22 июля было принято решение о строительстве «линии безопасности» против большой лесной зоны. Там, по рассказам перебежчиков, все еще было около 8 тысяч красноармейцев. Многочисленные большие и маленькие группы все еще пытались прорваться на запад. Их брали в плен, причем сразу после 22 июля до 100 человек ежедневно. По утверждениям некоторых немецких источников, «последние отбившиеся держались до октября». Ф. Гальдер отметил в дневнике за 19 июля, что операция «Зейдлиц» превратилась в прочесывание лесного массива севернее шоссе Смоленск – Вязьма и развивается успешно.
Отдельные группы окруженных до конца июля и в августе выходили южнее и севернее Белого, на зубцовском и ржевском направлениях. По утверждениям исследователей М. Воробьева и В. Усова, из окружения вышло примерно 18 тысяч человек.
Потери подсчитывались уже в ходе операции. В конце июля были подведены общие итоги потерь личного состава войск КФ за месяц.
Таблица 3
Общие потери личного состава войск Калининского фронта за июль 1942 г.
Общее число только пропавших без вести в 39-й, 22-й, 41-й армиях и в 11-м кав. корпусе составило более 47 тысяч человек. Трудно сказать, кто из этих людей погиб, попал в плен или остался сражаться в партизанских отрядах, но эта цифра близка к итоговым немецким данным о пленных русских воинах. Потери конского состава только в 11-м кав. корпусе составили 9 472 лошади, всего – 15 472 лошади.
Пусть читателей не удивляет, что рядом с потерями людскими указаны потери лошадей. В годы войны потери конского состава учитывались по тем же правилам, что и потери личного состава. Лошади честно воевали вместе с людьми: они ходили в атаки, голодали в тылу врага, вытягивали из грязи пушки, вывозили раненых, даже погибая, они спасали своим мясом голодных. При этом если люди знали, за что они терпят невзгоды, то лошади просто честно выполняли свою работу.
По немецким данным, в итоге всей операции было взято в плен до 50 тысяч человек, уничтожено или захвачено 230 танков, 58 самолетов, 760 орудий всех видов, а также тысячи единиц стрелкового оружия. Официальная
Потери частей и соединений, участвовавших в операции, были настолько большими, что уже 13 июля 1942 г. 17-ю гвардейскую стрелковую дивизию вывели во второй эшелон для пополнения людьми, техникой и вооружением, в начале августа 11-й кавалерийский корпус, 18-я кавалерийская дивизия были расформированы, 39-я армия была сформирована вновь на базе 58-й армии. Остатки 373-й, 381-й, 256-й, 252-й и других стрелковых дивизий были отведены на переформирование.
Результаты этой операции для Красной Армии были очень неудачны и даже трагичны. С ликвидацией холм-жирковского выступа советские войска потеряли важный плацдарм, который в дальнейшем командование рассчитывало использовать для решения стратегических задач. По мнению И. С. Конева, этот плацдарм «очень пригодился бы нам… для развертывания наступательных действий… Мы в принципе могли в любое время стянуть силы на свои выдвинутые вперед плацдармы и нанести удар, который выходил бы глубоко в тыл всей группировке противника».
Генерал-майор П. П. Мирошниченко, начальник штаба 39-й армии
Более того, потеряв плацдарм, командование Красной Армии не только не получило войска в резерв, как планировалось раньше, но было вынуждено, наоборот, искать резервы для восстановления целого ряда воинских частей и соединений. Самое страшное – потеря десятков тысяч людей! Все они пережили трагедию окружения, большинство – борьбу и смерть в неизвестности, плен. О судьбе одних известно, о судьбе тысяч других родные ничего не знают до сих пор. Это относится даже к генералам. Лишь предположительно установлено место захоронения генерал-майора А. Д. Березина, зам. командующего 22-й армией, который неоднократно переходил кольцо окружения и выводил группы бойцов. Заслуги его перед Вооруженными силами и страной не оценены по достоинству. Не ясна ситуация с последними минутами генерал-майора П. С. Иванова. В донесении П. Е. Смокачева сообщалось, что генерал Иванов «ранен в ногу на нашей стороне». Немцы пишут, что раненому Иванову они оказали помощь, но он умер на поле боя, и они его похоронили. В публикации «Военно-исторического журнала» в 1993 г. о генерале Иванове сказано: «Находясь в окружении и будучи тяжело раненным, покончил жизнь самоубийством в июле 1942 г.». О месте его захоронения ничего не сообщается. Ржевские поисковики из отряда «Памяти 29-й армии» утверждают, что при совместном путешествии в 1990-е годы по местам боев Г. Букзайн сказал им, что генерал Иванов похоронен в районе кладбища у д. Карское (т. е. недалеко от места прорыва). Журнал сообщал также и о генерал-майоре П. П. Мирошниченко, начальнике штаба 39-й армии: «Погиб в бою в июле 1942 г. Похоронен в Твери», хотя, по данным Тверского областного военного комиссариата, П. П. Мирошниченко среди захороненных на территории области не значится.
На наш взгляд, вину за трагедию 39-й армии и 11-го кав. корпуса следует возложить на командование Калининского фронта, Ставку, а также, в определенной степени, и на тех, кто разрабатывал в свое время зимнюю Ржевско-Вяземскую операцию 1942 г. Ведь именно в результате той операции в тылу немецких войск оказались части 33-й армии Западного фонта (уничтожены в апреле), войска группы генерала Белова, войска 39-й армии и 11-го кав. корпуса Калининского фронта. Стоит вспомнить об окружении в рамках той же операции и частей 29-й армии. Вероятно, именно из-за ошибок высшего командования, которые привели к таким трагическим последствиям, судьба 39-й армии и 11-го кав. корпуса и была забыта военными историками на долгие десятилетия, а вместе с нею забыты были и те, кто остался лежать в бельских и смоленских болотах или умер в плену на чужбине. В конце 1980-х годов лесник Н. И. Громов в районе д. Верховье Бельского района наткнулся на останки человека и лошади. При захоронении был обнаружен орден Красного Знамени. По номеру удалось выяснить, что принадлежал он начальнику штаба 18-й кав. дивизии Н. Н. Глушкову.
Главным итогом операции «Зейдлиц» для вермахта была ликвидация «второго фронта» внутри немецкого ржевско-вяземского плацдарма. Территория между Сычевкой и Белым была очищена от крупной группировки регулярных советских войск. Уже 6 июля вновь был оккупирован Холм-Жирковский, 7 июля – Андреевский районы Смоленской области. Хотя на территории бывшего выступа оставались партизанские отряды и небольшие группы окруженных, серьезной опасности для 9-й армии они уже не представляли.
<