С 4
Шрифт:
— Боря, я ездила в Москву.
— Я знаю. И признаться не думал, что вы вернулись. Иначе непременно засвидетельствовал бы вам свое почтение.
— Ты был бы в курсе, если бы приезжая в Яковенковск, останавливался в моей усадьбе.
— Елизавета Петровна, мы это уже обсуждали.
— Ох и упрямый же ты. Ладно, не суть важно. Я посетила Московскую академию художеств, и лично беседовала с Ивановым.
— И? — не особо проникнувшись именитым мастером кисти, поинтересовался Борис.
— И-и? — удивилась Елизавета Петровна.
— Что
— И напрасно. Потому что поначалу он воспринял твои акварели крайне негативно. Но затем все же внял моим просьбам и присмотрелся к тому, что он назвал мазней. Тебе не интересен его вердикт?
— Нет. Эти акварели всего лишь средство, для скорейшего развития моего дара. Только и всего. Я и сам понимаю, что картины не имеют ценности.
— А вот тут ты ошибаешься! — ткнув в его сторону ложечкой, возразила Москаленко.
— Сейчас вы скажете, что одаренный и признанный мастер увидел в них зачатки нового направления и я не побоюсь этого слова стиля.
— Напрасно иронизируешь. Именно это он и сказал.
— Я тоже, — равнодушно пожал плечами Измайлов.
— То есть, все чего ты хотел это только развить умения?
— Благодарю, — принимая заказ от официанта, произнес Борис и тут же обратился к Москаленко. — Именно эту цель я и преследовал.
— А позволь тебя спросить, зачем тебе это вообще нужно? Ну развивал бы понемногу. К чему устраивать эту гонку?
— Во-первых, мне нужен свободный опыт. Я постоянно испытываю в нем недостаток. Даже не представлял насколько может быть хлопотным делом ускоренная подготовка экипажа. А во-вторых, есть у меня одна задумка. Я ее уже опробовал, но к сожалению нужного эффекта получить не получилось. Вот думаю опробовать достигнув академического уровня.
— О чем речь, не поделишься?
— Извините, Елизавета Петровна, но пока я распространятся на эту тему не буду.
— А зачем вам ускоренная подготовка экипажа? Вы опять куда-то собрались? — поинтересовалась Катя.
— А для чего же я строю «Новика». Уж точно не для того, чтобы поступать на службу ко кому-то из бояр или князей.
— Эти планы так же тайна за семью печатями, — вздернула бровь Москаленко.
— Вовсе нет. Как только «Новик» войдет в строй, я собираюсь войти в состав Добровольного флота.
— Вот значит как. И какой театр военных действий заинтересовал моего приемного сына? Ну так, чтобы я знала.
Стать владельцем боевого корабля не будучи у кого-либо на службе, в России было невозможно. Но поступая на службу к боярину или князю, командир корабля должен был дать вассальную клятву. А иначе с ним никто не станет иметь дело. Единственное место, где капитан мог чувствовать себя более или менее вольготно, это Добровольный флот.
Вольные капитаны входящие
В Добровольный флот в основном входили торговые суда, которые в военное время переквалифицировались в транспорты или крейсера. Но были и чисто боевые. Правда, их было совсем немного, так как содержание военного корабля это дорогое удовольствие. И вообще, государь не жаловал каперство в общепринятом понимании. Как не терпел подобного и в составе флота, являвшегося его резервом.
Поэтому русские вольные капитаны, предпочитали все же торговые суда. А редкие боевые корабли выступали в качестве наемников, но никак не каперов. Разумеется и им перепадали трофеи. Но это никак не сравнить с целенаправленной охотой на торговцев.
— Елизавета Петровна, вы напрасно сердитесь. Разве я не волен в своих решениях и поступках, до той поры пока это не задевает честь и достоинство рода Москаленко? — покачав головой, возразил Борис.
— Уел. Итак? — продолжила настаивать на объяснениях приемная мать.
— В какие края направиться, мы еще не решили. Ходовые испытания на «Новике» начнутся в сентябре. Потом нужно будет войти в состав Добровольного флота. А там и по месту определимся.
— Но вассал не может поступить на службу в Добровольный флот, — возразила Катя.
— Так ведь и я еще не скоро займу место на капитанском мостике. Пока там накрепко обосновался Дорофей Тарасович, — возразил он, не видя в этом никакого препятствия.
Ну вот верил он Кате, и все тут. Не могла она его обмануть. Правда, сейчас она с эдакой игривой хитринкой смотрит на него, мол, ты в моих руках. Но это всего лишь игра и не больше.
В этот момент его взгляд зацепился за молодого человека в студенческой форме. Он как-то уж целеустремленно направлялся к мороженице, неся в руках коробку из под торта. Только держал ее слегка на отлете, все время посматривая себе под ноги. И вид какой-то нервный, дерганный. А еще, отчего-то сложилось ощущение, что содержимое этого десерта несколько тяжелее кондитерского изделия.
Рука сама собой отстегнула верхнюю пуговицу двубортного мундира и сунул руку под лацкан, нащупывая рукоять бульдога в плечевой кобуре. Вот уж чего он не собирался делать, так это расслабляться. А потому с оружием не расставался. Оружие слева было заряжено травматическими патронами, справа боевыми.
— Что случилось, Борис? — недоумевающе вздернула бровь Москаленко, наблюдая за его действиями.
— Надеюсь ничего и дело обойдется простыми извинениями, — поднимаясь произнес Борис, и уже громко, — Молодой человек, остановитесь. Да-да, я вам говорю.