С чего все начиналось
Шрифт:
Люди, с орлами на груди, стреляли, кидали гранаты… и падали на землю замертво.
Через полчаса, или меньше, у подъезда упала граната, и Ленька увидел, как тело лейтенанта откинуло в сторону. Леонид обернулся – у второго окна уже не было слышно выстрелов – двое стариков лежали на трупах врагов, а Евгеша, улыбаясь, смотрел на Леньку. Что-то хлопнуло, и висок Женьки выпустил фонтан крови в «комнату». Пуля убила Евгешу, влетев ласточкой в окно.
За спиной разорвалась граната, ноги и шею обожгло кровью, рот наполнило кровью, и Леонид невольно упал на мертвое тело Рустэма. Он умирал, но перед смертью разобрал немецкую речь – люди говорили о русских свиньях, и что-то
Тошнило. Бинты стягивали голову, но мягкая постель, после дождя и холода смерти, расслабляла.
Леонид открыл глаза.
Перед ним сидел его друг, все такой же молодой, с сияющей улыбкой – Женькина грудь была забинтована.
– Очнулся? – Тихо сказал Евгеша. – Слава Богу!
– Я видел, как мы умрем. – Вцепившись в друга, зашептал Ленька. Он посмотрел на свои руки, они вновь были молоды и полны сил. Леонид с облегчением вздохнул. – Мы будим старыми, и война уже будет другой…
– То есть, мы состаримся. – Перебил Леньку, Евгеша. Тот кивнул. – Вот и хорошо, а теперь спи – ты в госпитале. Врач сказал тебе нельзя разговаривать после контузии, а потом поправишься – и все мне расскажешь. Нам еще за империю повоевать придется.
ФАНАТ
Любовь – это лишь слово, которое сказать
может каждый, но понять его могут не все.
(26. 01. 1999 год).
Зимние каникулы – что может быть лучше для школьника, но не когда ты болеешь. Новогодние праздники Николай провел в постели, ему нечего не хотелось, лень подавляла желания подняться. Сквозняки, в подсознание его, возбуждали агрессию и нервозность. Мама крутилась вокруг Коли, радость празднества, заходила в каждый дом, в каждый уголок нашей планеты кроме квартиры в доме номер четыре по улице Советской.
Светлана Васильевна воспитывала одна Николая – муж сбежал, испугавшись трудностей и ответственности, лишь Коля появился на свет, дав ему только фамилию и отчество. Валентин (отец Николая) появился вновь через год, когда подавал заявление на развод. Маме приходилась работать на заводе и мыть подъезды, а когда Коля загрипповал, она при каждой возможности приходила домой пораньше, даже во время обеда, чтобы быть с сыном как можно дольше – от работы отказываться нельзя, даже на время, иначе после не на что было бы жить.
Но у каждой болезни есть свой инкубационный период – и хворь начинает отступать, если правильно назначить лечение. Так произошло и с Николаем, под рождество. Он чаще стал прогуливаться по квартире, готовить себе завтраки, встречать маму, приготовив обед, или ужин. Все же большее время он проводил за компьютером. Сначала он переписывался с друзьями в соцсетях, после смотрел сериал о жизни молодежи.
Многосерийная эпопея ему уже надоела, хотелось экшена, но актриса, игравшая в нем главную роль, не давала оставить затею досмотреть сериал до конца, а после пересматривать каждую серию… еще и еще. Ее милая улыбка сводила Николая с ума. Он вглядывался в каждое движение актрисы, слушал ее нежный, как шелк, голос. Во снах Коля обнимал ее, проводя ладонью по волнистым темным волосам. Рука скользила ниже по бархатистой, совсем молодой коже, спускаясь по спине.
В интернете Николай нашел ее фото в стиле ню, опубликованные в одном из мужских журналов. О, как он был не прав в своих мечтах – ее тело в миллионы раз прекраснее. И Коля понимал, он полюбил ее – Ольгу Венскую. Миниатюрная девушка манила к себе своими голубыми глазами. Блеск кошачьих глаз очаровывал его, гипнотической магией любви, и неважно, что ему пока семнадцать, а ей уже двадцать восемь, ведь рядом с ним Ольга выглядит ровесницей Николая.
Кроме фото и видеороликов, сериалов и фильма, информации об актрисе было мало: родилась; раньше жила; переехала; мечтала быть работником сцены и стала. «Значит, она свободна, – думал Коля, вглядываясь в скаченное фото, увеличивая масштаб пальцами рук. Ну вот – следа нет на пальце, а значит и обручальное кольцо не одевала». Он тешил себя надеждой о встречи с Ольгой – когда-нибудь они будут вместе – это уже решено.
«Что это? – Николай видит интервью Венской в газете. – Она родила? Она вышла замуж? Но как она могла – как же я?» Перехватило дыхание. Яростным горячим ручьем потекли слезы. Во рту пересохло. Отступающая болезнь нахлынула с большей силой.
Коля лег в постель, тело ослабло и совсем не подчинялось ему. Он даже не слышал, как на обед пришла мама. Светлана Васильевна трогала губами лоб сына, поставила градусник ему подмышку, проверила – нет, не ошиблась – температуры нет, но тогда что? Сын был бледен, он не видел и не слышал ее, он не разговаривал со своей любимой мамочкой. На всякий случай, Светлана Васильевна поставила стакан с водой, и положила таблетки, на маленький комод, рядом с кроватью Николая. Приготовив, по-быстрому, омлет и поджарив тонкие ломтики бекона, оставила еду Коле, рядом с лекарством.
Когда Светлана Васильевна вернулась с работы, ее маленький ребенок лежал все так же, как и прежде, словно за все это время он ни разу не пошевелился. «Как быстро летят годы, мой Коленька влюбился, но страшно – она бросила его…». Надо было что-то делать – но что? Светлана Васильевна, закрывшись на кухне, звонила своей подруге. Они долго обсуждали происходящее с Николаем, говоря о первой любви, и как все изменились, а в их времена было все иначе.
«Так и сделаем – позовем на выходные Ирину с дочкой – Катенька красивая и веселая, уж точно сын отвлечется. Глядишь, и с Ириной породнимся».
Утром, лишь мама скрылась за дверью, Николай прошел в ванную комнату. Струи теплой воды ударялись по акриловому дну, они наполняли белое судно чистоты, дыханием влаги. Решение было бесповоротным – не сомкнув глаз, всю ночь Николай обдумывал его. Он достал упаковку лезвий для бритвенного станка (мама подарила его Коле на «день защитника отечества», но воспользоваться он не успел – на гладком лице выступил, лишь легкий пушек, словно оперение у цыпленка), вынув из тонкой коробочки стальное полотно для мужчин, Коля полез в ванну. Снимать плавки, он не захотел, Николай представить себе не мог, как его могут увидеть без одежды – это же стыд.
Страшно, но надо доказать ей, что у такой сильной девушки может быть только сильный мужчина – такой, как Коля. По запястью, будто наждачная бумага, оцарапала лезвие. Раскроив кожу, острый металл разорвал сухожилия, кисть стала не послушной, и упала на дно ванны.
Николай ни чего не чувствовал, а думал что будет больно, но все иначе – лишь хотелось спать. Перед лицом был фантом Ольги, сошедший с одной из фотографий: она была в синем пальто, подложив руки под свой подбородок, задумчиво смотрела на Николая. Ее глаза были необыкновенно красивы, сияя ярким голубым цветом – два чистейших сапфира с маленькой черной точкой. «Мой малыш – я люблю тебя» – думал он. Глаза Николая сами закрылись. Теплая вода ласкала кожу убаюкивая тело, а в голове бегали мысли: «зачем, ведь все назовут меня трусом и слабаком, а она – она ни когда не узнает его, и что потом? – Потом он умрет, и все – для чего тогда все это?