С чем вы смешиваете свои краски? - 2
Шрифт:
На рёв и причитания ребёнка женщина не велась. Проучив таким образом его и унизив (боюсь даже думать, какие комплексы он заимел в старшем возрасте), она спустя полчаса вернула его обратно. Позже, когда я уже учился в школе, узнал, что эта воспитательница стала заведующей детским садом, а затем заслуженным педагогом или типа того. М-да уж…
Но вернёмся к четырнадцатому июня 1971. Сдав всё что можно в универе досрочно, я купил билет на поезд и поехал в Краснодар, решив, что смогу провернуть операцию по предотвращению террориста тихо и без проблем.
Начнём с того, что я не знал, когда и на какой остановке гражданин Волынский сел в автобус. В интернете указывалось время взрыва 8:30. В районе восьми утра я стоял на остановке и тихо паниковал, думая о себе не самые лицеприятные вещи. Чего сам попёрся? Чего «в органы» не заявил? Наконец дождавшись нужного автобуса под номером один, я еле втиснулся в него и принялся оглядываться по сторонам.
Тот или не тот автобус? Вдруг они чаще ходят, чем я рассчитал? И только увидев, как на следующей остановке заходит, можно сказать, знакомое лицо, я запаниковал в полной мере. Прикиньте, сам! Боже, какой я придурок! Влез в автобус с бомбой! Но делать нечего, пришлось протискиваться к Волынскому, чтобы своими глазами увидеть чемодан, поставленный возле бензобака.
— Гражданин, это у вас что такое? — громко поинтересовался я. — Тикает как бомба и запах химический. Товарищи! Кричите водителю, пусть останавливает. В автобусе бомба!
На самом деле в гуле голосов я не слышал никакого тиканья. Про запах вообще была полная импровизация, в душном автобусе среди потных тел ароматов хватало с избытком. И тем не менее одна дамочка поддержала мой выпад.
— Бомба! — истерично закричала она.
— А!!! — заголосил Волынский. — Выпустите меня, пропустите! — стал он рваться на выход.
Повезло, что водитель был не дурак и затормозил. Народ стал спешно покидать автобус.
— Мужчины, помогите удержать этого террориста! — попросил я, и добровольцы нашлись. Скрутили, заломили руки.
В общем, выгрузись мы все. Водила с неким недоумением на меня посмотрел. Про бомбу он понял, но, похоже, не поверил. Где те бомбы с террористами и где СССР?
— Я так на работу опоздаю, — послышалось со стороны.
— Чего мы все вышли?
— Товарищ, вы точно видели бомбу? — подошёл ко мне один пожилой мужчина в очках.
Тут я сообразил, что мы слишком близко к объекту.
— Все бегом подальше! — заорал я и, бросив на фиг шизофреника, кинулся в сторону. На часах было точное время взрыва. И если автобус ещё не взлетел на воздух, то это дело нескольких секунд.
К сожалению, моим заверениям поверили немногие. Водила вообще решил вернуться в салон. И в это время прозвучал взрыв. Автобус, эту махину производства Львовского завода, подбросило вверх примерно на метр. Росшие у обочины дороги деревья повалило взрывной волной. В двухэтажных домах, расположенных поблизости, звякнули и посыпались оконные стекла. Повезло, что большая часть пассажиров отошла к передней части автобуса и смертельная начинка почти никого не зацепила. Разве что водителя взрывной волной подкинуло и отбросило на тротуар.
Что тут началось! Тётки заголосили, кого-то посекло осколками стекла, кто-то просто напугался. Те мужики, изначально помогавшие мне, кинулись догонять шустрого террориста. Он успел прийти в себя и припустить в сторону улицы Тургенева. Молодцы, догнали, накостыляли и даже стали связывать ремнём ему руки. Тот мужик в очках, что интересовался про бомбу, побежал к телефону-автомату.
Транспорт на Гагарина разом встал. Люди, ехавшие по своим делам, кинулись на помощь. Насколько я заметил, смертельно раненых среди пассажиров не было, но после взрыва многие получили порезы от стекла и каких-то мелких металлических деталей. Раны кровоточили и на фоне взорванного автобуса представляли страшное зрелище.
В этой неразберихе я тихой сапой сбежал. Звание героя и всенародная слава мне ни к чему. Пока не опомнились и не подъехала милиция, я под предлогом посмотреть, кому там плохо, слинял. Дальше пешочком, пешочком. Мельком глянул на дом, где прожил детство и юность. Он только строился. Наверное и «я» маленький в детский сад хожу, но это неважно. Быстрее на вокзал и на поезд.
Место я приобрёл в плацкарте, боковое у туалета (какое было, то и купил). Главное, сейчас удалиться подальше. Хорошо, в это время у пассажиров поезда никто не проверяет паспорта. На вокзалах нет сканирующих рамок и моей личностью никто не заинтересуется. Ладно поезд, меня система контроля в аэропортах вводила в ступор. Понятно, почему потом стали угонять столько самолётов. В небольшие воздушные суда пассажиры сами заносили багаж, который никто и не думал проверять. Да в этих баулах пулемёт пронести не проблема. А уж пистолет в кармане проще простого. Единственная загвоздка была в том, что раздобыть пистолет в СССР сложно, зато не проблема изготовить обрез из охотничьего ружья. Служба безопасности в аэропортах не скоро устранит эти недостатки, пока же считают, что проверки паспортов хватает. На железнодорожном транспорте контроля совсем нет.
Пока ехал, анализировал и костерил себя за правильные или не очень действия. Не хотелось мне светиться перед милицией, поскольку объяснить имеющиеся данные я не мог. Откуда у студента МГУ, проживающего в Москве, сведения о террористе? Зато милиция могла легко обвинить меня в причастности. Адреса Волынского я не знал и не факт, что сумел бы отыскать, не засветившись. Был вариант не пустить его с чемоданом в автобус. Однако бомба по-любому взорвалась бы рядом с жилыми домами, а я в одиночку мог и не поймать мужчину. В результате успокоил себя, решив, что поступил правильно.
Домой вернулся без проблем. Моё отсутствие не было замечено. То, что я сдал сессию досрочно, тоже никого не заинтересовало. Думаю, это была единственная акция с моей стороны, которую я смог осуществить единолично и без последствий. Пассажиры автобуса, конечно, опишут мою внешность, а вот найти меня вряд ли получится. Ну, допустим, нашли, и что? Дяде Вове я выдам своё «озарение» и инцидент спустят на тормозах. На самом деле я надеялся, что искать парня, сообщившего о взрывном устройстве, долго не будут. Волынский во всём признается, у него дома найдут доказательства, а я останусь в памяти, как безымянный герой.
Если бы со всеми остальными шпионами и маньяками всё было так же просто. Почему-то чаще всего вспоминают Чикатило. А таких «Чикатило» по стране середины семидесятых было с полсотни. Без дат и привязки к местности я помнил некого Бирюкова, так называемого «охотника за младенцами». Примерную картинку я Владимиру Петровичу предоставил.
Он долго не мог поверить, что такое вообще возможно. Несколько раз переспросил, что я имею в виду под фразой «совершение с младенцами насильственного полового акта» и сильно огорчился, что я не помнил год, когда появится этот маньяк. Ведь вычислить его получится не раньше, чем он совершит первое убийство. Тут я вспомнил, что в первый раз его оштрафуют за хулиганство. Милиция успеет пресечь преступление, когда тот украдёт коляску с ребёнком. Его отпустят, взяв штраф (мужчина сообщил, что просто пошутил над нерадивой мамашей). Надеюсь, эта информация сработает. Безусловно, Владимир Петрович служит не там, где ловят маньяков, но он как-то решает вопросы с моими предсказаниями через других сотрудников. Гагарин, к примеру, уже закончил военную академию и где-то работает не испытателем, а в комиссиях.