С чистого листа
Шрифт:
Ангела пустым взглядом смотрела куда-то сквозь врача, в какую-то свою, невидимую, вселенную. Рука ее была холодна, как камень с морского дна.
Глава 12
Рейне проснулся на рассвете. Спальня была залита мягким розоватым светом. Он не понял, почему проснулся так рано, но голова была совершенно ясная. Засыпал он беспокойно, мысли его кружились, как человек, заблудившийся в густом лесу.
Но ночью, во сне, с ним произошло нечто очень странное. Ему снилось, что он вышел из густого темного леса, взошел на высокую горную вершину и
Как же хорошо сейчас в спальне! Белое вязаное покрывало, аккуратно сложенное, висит на спинке стула. Юбка Ангелы лежит на стуле, складки тяжелой ткани касаются пола. На стене матово блестит зеркало. Красиво, необычно, тихо.
Ангела спит рядом, лежа на спине. Одеяло сбилось в сторону, ночная рубашка прилипла к телу, могучие округлости огромного тела плавно поднимаются и опускаются в такт дыханию.
Его охватило безумное желание. Он сбросил с себя пижамные штаны и приник к жене. Он вспомнил, как это было в первый раз, когда его тело жадно впитывало влагу ее кожи.
Рейне услышал ее сонный рык. Рукой она попыталась его оттолкнуть и больно при этом ударила.
Но это его не остановило. Он вцепился в нее, как зверь в добычу, но Ангела продолжала рычать и толкаться.
Внезапно он ощутил, как напряглись мышцы ее большого тела, и в следующий момент оно было уже не под ним, а над ним. Ангела схватила его за плечи, приподняла и сбросила с кровати на пол.
Казалось, Рейне разбудил мирно спавшего свирепого и страшного великана. Рейне пытался защищаться. Он заслонился рукой и постарался освободиться, но был бессилен перед этим бессмысленным гневом.
Схватив за плечо и за волосы, Ангела сильно тряхнула мужа. Он ударился затылком об пол и почувствовал во рту вкус крови. Потом она снова приподняла его, но, очевидно, это избиение ей наскучило, и она выпустила Рейне из рук. Он и не предполагал, что она так сильна.
— Вот так, — пробурчала она зло. — Теперь можно спокойно поспать.
Он услышал, как заскрипела кровать. Жена перевернулась на другой бок, потом снова улеглась, коротко всхрапнув, на спину. Через некоторое время послышалось ее ровное тяжелое дыхание. Ангела снова заснула.
Рейне так и остался лежать на полу. От удара сильно болела голова. Он замерз — пол был страшно холодный, а Рейне был без штанов. Но он не мог заставить себя встать. Ничего, скоро взойдет солнце и в спальне станет теплее.
Где-то наверху, в теплой кровати спала Ангела. Дыхание ее постепенно перешло в храп. Рейне лежал на полу и старался стонать как можно тише, чтобы не разбудить жену.
Зимой Бьярне стало хуже. Они уже не могли забирать его домой, и настоящим домом малыша действительно стала больница.
Таким же родным домом стала она и для Ангелы. Каждый день она ездила в больницу и часто оставалась там до утра. Возвращаясь домой, она садилась к телевизору. С мужем она больше не разговаривала.
По натуре они оба были немногословны, и их совместное существование не изобиловало беседами. Но теперь неразговорчивость превратилась в молчание. Все было хорошо, а когда все хорошо, то о чем можно говорить? Но им-то как раз было о чем говорить, но проблема была так тяжела, что выразить ее словами было невозможно. Рейне с радостью поговорил бы с Ангелой, когда она возвращалась из больницы, но она сразу усаживалась к телевизору и принималась поедать жир и сахар. В лучшем случае она пересказывала то, что говорили ей врачи, или просто пожимала плечами.
В ее молчании не было ни злобы, ни упрека. После той утренней вспышки ярости в спальне она больше не проявляла никакой агрессивности. Казалось, она даже не помнила, что произошло. Наверное, она сбросила его с кровати во сне. Обнаружив на голове Рейне шишку, Ангела сочувственно спросила, где он ударился. (Он тогда пробурчал в ответ что-то нечленораздельное.) Когда на следующий вечер он взял свое одеяло и подушку и собрался лечь на диване, она так удивилась и обиделась, что Рейне пришлось лечь спать на прежнее место. Правда, он всю ночь держался ближе к своему краю, не делая попыток даже просто прикоснуться к жене.
Свой первый день рождения Бьярне встретил в больнице с отверстием в животе. Через это отверстие в желудок был вставлен зонд, через который кормили малыша. Кожа ребенка была сероватой, ручки и ножки невероятно тонкими, и вообще он производил впечатление не ребенка, а маленького привидения.
Ангела купила для персонала огромный торт, а другой — поменьше — для себя и Рейне. У него не было ни малейшего аппетита, и Ангела съела торт одна. С тортом на коленях она сидела возле кроватки Бьярне и пластиковой ложкой запихивала себе в рот зеленые марципаны и сливки.
Они пока еще снимали дачу, но практически перестали там бывать. Летом Рейне ездил туда пару раз — скосил траву и по договору кое-что починил в доме. Ангела с ним не ездила. Рейне с радостью остался бы на даче и дольше, но без Ангелы он не получал от дачи никакого удовольствия. Впрочем, он и в городе теперь не получал никакого удовольствия. Общество Ангелы не располагало к веселью.
Когда было тепло, Рейне гулял в парке. Там можно было побыть немного на людях, посидеть на скамейке возле детской площадки. Играющие дети притягивали его, словно магнит. Их загорелые личики, проворные тела, их громкие крики и смех бередили душу Рейне, как яд. Но ему нужен был этот яд, как лекарство против болезни, одиночества и ледяного молчания.
Глава 13
Когда Рейне вернулся домой, там никого не было. Ангела, как всегда, ушла в больницу.
Он приготовил себе поесть — фасоль с томатным соусом и глазунью. За едой он принялся листать лежавшие на столе журналы Ангелы. Статьи рассказывали о случаях из жизни, что вообще характерно для такого рода изданий. Брались случаи не из жизни знаменитостей. Журналы рассказывали об обычных людях, которые преодолевали встречавшиеся на их пути трудности либо упорством, либо с помощью друзей, либо в результате счастливой случайности. Иногда истории были совершенно банальными: познакомились двое одиноких людей, поженились и стали счастливы вместе. Или вдруг обнаруживается пропавший член семьи, который спустя много лет после долгих скитаний воссоединяется с родными. Рассказывали в журналах и о людях, страдавших смертельными недугами, но выздоровевших в результате какого-то необъяснимого чуда, или о нищих обитателях домов призрения, выигравших многомиллионные суммы.