С диагнозом согласен
Шрифт:
Чтобы могущество одной семьи не стало беспредельным, каждый раз это были шестнадцать произвольно выбранных предков, которым противостояли равные по силе противники. Исход борьбы условного добра с предположительным злом полностью зависел от бдительности сторон и мастерства волшебников, ведь, как известно, секрет победы или поражения всегда кроется в мелких, незначительных с виду деталях.
Пока на Энтони нисходили откровение за откровением, по стенам зала побежали сияющие волны, пробуждая все магические начала, на которых был возведен Аландор. Уродливая геометрия внутреннего пространства начала исчезать, уступая
Вырвавшиеся из шахматных фигур магические дарования искали прибежища в том, кто пролил на священный алтарь свою кровь. Каждое из них по отдельности не имело решающего значения, но все вместе они должны были трансформироваться в нечто новое, пригодное к применению, в то, что новый владелец сможет контролировать. До какого-то момента Энтони стойко выдерживал удары по нервным окончаниям и возможностям мозга, но эмоционально-информационная атака оказалась слишком интенсивной. Юному Андервуду стало не хватать воздуха, сердце заработало с перебоями.
– … необходимо прекратить! Он не выдержит нагрузки…
– Поздно, Палан, все зашло уже слишком далеко… Мы не сможем остановить процесс…
– Я предупреждала, что все это плохо кончится, но меня никто не слушал…
Едва держась на ногах, Энтони в знак протеста вскинул руку.
– Прошу, не приближайтесь и не прикасайтесь ко мне, лучше отойдите … как можно дальше … так будет … безопаснее…
Он мучительно содрогнулся, до крови прикусив изнутри губу, и непроизвольно задержал дыхание, когда по телу прокатилась волна обжигающей боли. Все эти силы просто разрывали его изнутри. В попытке как-то защититься, сбросить запредельное напряжение Энтони откинул голову назад и издал громкий протяжный крик, эхо которого прокатилось по всем помещениям огромного замка. Как только стих последний отголосок, в Аландоре наступила абсолютная тишина.
Тони обессиленно опустился на колени и некоторое время не двигался. Когда дыхание восстановилось, а бешено колотящееся сердце немного успокоилось, он огляделся по сторонам. Зал выглядел так, словно по нему промчался ураган, никого из родных рядом не было.
– Эй, есть кто живой? – хриплым голосом спросил новоявленный маг. – Я никого не покалечил?
– Кажется, нет… - неуверенно отозвался Мастер иллюзий, появляясь в дверном проеме. – Должен признать, это было впечатляюще! Мы впервые присутствовали при распаковке артефакта, но в описаниях прежних ритуалов ничего подобного не встречалось…
– Ты точно не пострадал, Тони? – Амиль, как и все остальные, выглядела растрепанной и слегка помятой. – Нас просто вышвырнуло из зала… Подожди, не вставай, я тебе помогу!
Энтони поднялся, опираясь на алтарь, и только сейчас увидел, что шахматной доски на нем больше нет. Вернее, от нее осталось только изображение, словно вплавленное в гладкий светлый камень.
Джейсон брел по мелководью уже очень долго. Берег все не кончался, в окружающем пейзаже не наблюдалось никаких изменений, а условное светило, не видимое за плотной белесой дымкой, и не думало опускаться за линию горизонта. С одной стороны по-прежнему висела стена густой мглы, а с другой серебрилась морская гладь. Джейсон прекрасно понимал, что попал в место, где не было смены дня и ночи, где напрочь отсутствовали ориентиры и, скорее всего, работал эффект цикличности. То есть, он элементарно мог ходить по кругу или по одной и той же прямой.
У Джейсона периодически возникала мысль остановиться и устроить привал, но внутреннее напряжение продолжало гнать его вперед. Он не ощущал ни голода, ни жажды, ни желания облегчиться, просто топал милю за милей, как солдат на марше. Когда в воспаленную ткань мозга уже начало вгрызаться отчаяние, он прекратил бессмысленный поход. Ужасно хотелось лечь на землю, принять позу эмбриона и зарыдать, но Джейсон продолжал упрямо стоять на ногах, гордо выпрямив спину, словно это могло придать ему уверенности.
– Ты все еще сопротивляешься отчаянию, сломать тебя оказалось непросто, - тон приятного голоса изрядно отдавал цинизмом.
Так над ним проводили эксперимент? Да плевать, пусть потешаются, главное, что он здесь не один! Джейсон медленно обернулся. Не далее, чем в двух шагах от него таинственно мерцало изображение полупрозрачной женской фигуры. Ее одежды струились, длинные волосы красиво развевались, хотя окружающий воздух был совершенно неподвижен.
– А вы хотели, чтобы я впал в отчаяние? – вместо приветствия решил уточнить Джейсон.
– Обычно так и бывает. Рано или поздно все сдаются, некоторые даже сходят с ума.
– Есть от чего свихнуться, - не слишком вежливо согласился он, наблюдая, как переливаются блики внутри изображения. – Выходит, вы заведуете этим чистилищем?
Призрачная женщина как будто удивилась.
– Я Итила, мерцающий дух.
– Привидение?
Полупрозрачная фигура недовольно всколыхнулась, приблизившись к Джейсону почти вплотную.
– Ты говоришь обидные вещи!
– Простите, леди, я никак не ожидал, что мои слова вас заденут. Вы нематериальны, а в моем мире так изображают привидений.
Итила на мгновение задумалась, потом шагнула вперед, словно вышла из своего мерцающего кокона, и оказалась пепельной блондинкой скандинавского типа, облаченной в настолько прозрачное платье, что оно не оставляло простора воображению. Как мужчина Джейсон по достоинству оценил женские прелести мерцающего духа, однако остался равнодушен к ним, к тому же его отталкивал холод во взгляде светлых глаз. Видимо, Итила при жизни была не только обидчива, но и крайне мстительна.
– Так лучше? – спросила она, без стеснения оглядывая стоявшего перед ней Джейсона, и тот только сейчас сообразил, что одет ничуть не лучше. На нем были шелковые пижамные штаны и ничего больше.
Глава 6
Амиль стояла на балконе, вырубленном прямо в скальном выступе, и любовалась открывающейся с высоты панорамой долины Эльдэ. Во всяком случае, так выглядело со стороны. На самом деле мысль ее напряженно работала, и она ничего не видела перед собой, кроме огромного вороха нерешенных проблем. Глины и гонды, до которых дошли слухи о появлении в Аландоре истинных владельцев, толпами возвращались в замок, однако в огромном хозяйстве остро не хватало людей.