С Днем рождения, детка!
Шрифт:
— И в чем же здесь подвох? — подозрительно интересуюсь я у пристально наблюдающего за мной мужчины, небрежно подкинув в руке уже ставшую мне почти что родной вещицу.
— Надень ее на себя и узнаешь…
А вот что-то не особенно и хочется мне этого делать. В основном из-за того, что слишком уж заинтересованно ожидал «дядя» выполнения своего предложения, более всего похожего на приказ. И это означало, что с этой цепочкой явно не все чисто…
— Айлари, пошевеливайся, иначе я сам на тебя ее надену. Но только, боюсь, что в этом случае твоей шее этот процесс не слишком сильно понравится.
Да-аа… Угрозы,
Не слишком и торопясь, подхожу к зеркалу и очень медленно, крайне неохотно, но все же надеваю на шею слегка холодящий кожу металл.
— Дядя, а вы, совершенно случайно, не хотите мне рассказать о том, зачем Вам так сильно нужен этот Правитель демонов? — несколько отстраненно, стремясь не показать свою крайнюю заинтересованность ответом, спрашиваю я у мужчины, внимательно наблюдающего за моими действиями. Одновременно чем, с весьма недобрым предчувствием защелкивая на цепочке миниатюрный замок. — Думаю, что любые дополнительные сведения о моем временном женихе вполне могут пригодится мне в будущем.
— А вот это уже совсем не твое дело, девочка.
Прохладный ответ и чересчур довольная улыбка мужчины, при виде аккуратно опустившегося мне на грудь кулона, ясно давали понять о том, что мои, уже существующие и совсем не маленькие проблемы только что увеличились в черт знает сколько раз.
— Почему же это " не мое дело"? — интересуюсь я с легкой ленцой в голосе. — Он вообще-то мой официальный жених… Да еще и весьма завидный жених. Правитель все-таки… А вдруг я не послушаюсь Ваших приказов, и все же выйду за этого демона замуж? Думаю, что это будет ничуть не хуже, чем оказаться в кровати под собственным двоюродным братцем. Вот знаете ли, дядя, к подобным отношениям я еще как-то морально не слишком готова…
— Огрызаешься? Странно. — мужчина как-то уж слишком пристально уставился в мои глаза, которые я даже не подумала отвести в сторону и, после того как вдоволь в них насмотрелся, задумчиво произнес:
— А мне докладывали, что ты тихая, скромная и очень послушная девочка, которая даже слова лишнего сказать боится.
— Ваши осведомители вам не врали. Я действительно боюсь. — признаюсь чистосердечно и тут же проникновенным тоном добавляю: — Вы даже не представляете, сколько лишних слов невероятным усилием воли я сдерживаю в себе, не давая вырваться им наружу.
— Отчего же ты так себя мучаешь?
— Боюсь, что вы их не оцените… Разозлитесь. Ведь не всегда и не у всех есть желание выслушивать чистосердечное о себе мнение со стороны окружающих. А у Вас на меня такие большие планы… Не хочется их срывать из-за такого пустяка, как моя преждевременная смерть.
— Хм, а ты мне еще и хамишь, наглая девчонка. — Внимательный, прямой взгляд дяди с некоторой толикой в нем растерянности, тут же заставил меня моментально свернуть ту прочувственную речь, которую я только что хотела толкнуть перед настолько внимательным слушателем. Основная мысль которой сводилась к тому, что нехорошо использовать людей, особенно близких родственников, в своих корыстных целях, да еще без их на то, добровольного согласия…
— Несколько необычное для меня явление. Все-таки мало кто может себе позволить подобную неосмотрительность по отношению ко мне. И знаешь, не ожидал от себя такого, но ты, как ни странно, начинаешь мне немного, но нравиться…
А вот это уже плохо. Очень-очень плохо. Мне и братика-извращенца за глаза хватило, что бы еще теперь и собственный дядя, пусть даже и не мой…
— Не делай таких большихи ипуганных глаз, деточка. — эльф, ехидно мне улыбнувшись, с коротким смешком добавил: — Я же уже говорил тебе о том, что девственницы меня в постельном плане не интересуют, тем более, близкородственные. Так что расслабься…
И едва я только последовала такому замечательному совету и расслабилась, как тут же поняла, что в этой жизни никому нельзя верить. Особенно родственникам. Особенно родственникам эльфийского происхождения. Особенно светлоэльфийским ПРАВИТЕЛЯМ!
— Йоу-о-о-ооу! — на одной ноте, зато во все горло завыла я, безуспешно пытаясь сорвать с шеи только что практически насильно врученный мне “подарочек” от “любящего дядюшки”. Ведь так и знала, что скорее всего эта ювелирная гадость окажется с каким-то не очень приятным для меня сюрпризом. И вот же… Тонкая прохладная цепочка всего лишь за секунду непонятно как умудрилась раскалиться до предела, и теперь прожигала мою кожу, с которой соприкасалась, как мне показалось, просто до костей. И это было охренеть насколько больно и дико.
— Что здесь происходит? — смутно знакомый холодный голос прервал мой вопль на самой высокой ноте, и я с растерянностью поняла, что боль совершенно неожиданно прекратилась. Очумело ощупав шею на предмет глубоких ожогов, к своему изумлению их там не обнаружила. Да что все это, черт возьми, значит?!
***
— Как же меня все это достало! — злобно прошипела я уже не помню в который раз, когда этот деревянный гроб на колесиках, в который меня без моего на то согласия торжественно впихнули с утра пораньше, наехал на очередную дорожную рытвину. Задница, судя по всему, была уже и так вся в синяках, несмотря на то, что я подсунула под нее парочку небольших подушек, из разбросанных рядом со мной на сиденье. Да еще и этот ХВОСТ, который оказался весьма неудобной и крайне беспокойной конечностью, которую просто нереально было заставить лежать спокойно и на одном месте. Он жил своей собственной жизнью, постоянно путался у меня под ногами и ощутимо действовал на нервы своей непредсказуемостью.
И опять же… Эта уже до предела ненавистная мне, долбанная КАРЕТА! И мне еще обещали, что "Её Высочеству будет в ней весьма удобно путешествовать… Не то, что верхом на лошади.» Вот не зря та злорадная ухмылочка, которой сопроводил это заявление главный управляющий "дядюшкиного" дворца, мне сразу же не понравилась. Действительно, очень «удобный» транспорт! Всего лишь несколько часов, проведенных в этом допотопном пыточном агрегате, и я уже добровольно готова была вызваться идти пешком по жаре и раздолбанной грунтовке, глотая пыль, поднятую скачущими впереди меня лошадьми. Лишь бы и далее не издеваться над собой в этой колымаге.