С единственным заклинанием

Уотт-Эванс Лоуренс

— Я возьму столько, сколько вы оба сочтете справедливым, — пожал плечами Перен.

— Спешите разделить деньги, которые еще не получили? — едко заметила Каранисса, пытаясь отчистить корсаж на спине. — Вы уверены, что этот так называемый король Двомора вообще заплатит?

— Ему придется, — уверенно сказал Тобас. — Он раструбил о награде всему Миру!

— Поживем — увидим, — буркнула колдунья. Ее скептицизм оказался заразительным. Некоторое время все трое сидели в мрачном молчании, размышляя о своем незавидном

положении и возможном королевском вероломстве.

— Думаю, место при дворе он предоставит в любом случае. Ему, видимо, до зарезу нужно избавиться от принцесс, — нарушила наконец молчание колдунья. — Насколько я поняла, к браку сейчас стали относиться гораздо проще, и незамужние дочери для правителя крошечного королевства — лишняя обуза.

— Эльнер тоже так говорил, — отозвался Тобас. — Но мне не нужна принцесса. У меня есть ты.

— Я знаю. — В голосе Караниссы прозвучала самодовольная нотка. — Но ты можешь согласиться на должность. Ведь ты не собираешься провести остаток жизни в гобелене, живя за счет садов?

— Вообще-то, если мы приведем сады в порядок, я бы не возражал. Как только мы избавимся от оставшихся сприганов, в замке будет совсем неплохо.

— Я бы не отказался как-нибудь его увидеть, — заметил Перен.

— А мне показалось, что ты его испугался.

— Верно. Но тогда я не знал, что это такое.

— И то правда, — признался Тобас. В животе у него забурчало. — Интересно, а драконье мясо съедобное?

— Понятия не имею, — хмыкнул Перен. — Я, конечно, голоден, но даже пробовать эту гадость не буду.

— Вы что, собираетесь здесь всю ночь сидеть? — Каранисса стоя чистила сзади свою юбку. Тобас с удовольствием наблюдал за ее манипуляциями.

— Она права. — Перен поднялся. — Нам нужно хотя бы добраться до коттеджа и проверить, цел ли гобелен.

— И убраться от этой груды мяса, пока она не завоняла, — добавила Каранисса. — Есть у меня подозрение, что драконы быстро разлагаются.

Гобелен висел там же, где Тобас его оставил. Втроем они осторожно скатали полотно, чтобы случайно не коснуться волшебной поверхности, и расположились на ночлег:

Тобас с Караниссой в коттедже, а Перен тактично нашел себе пристанище вне дома, за пределами слышимости и видимости.

На следующий день они отдыхали. Колдунья чистила одежду, залечивала ушибы и царапины. Все трое по-прежнему чувствовали себя очень усталыми. Особенно Каранисса, которая слишком много сил потратила на колдовство.

Восьмого числа месяца Снегопадов они двинулись дальше. Перен и Тобас несли скатанный гобелен на плечах, и уже на следующий день утром перед ними предстала Твердыня Двомор.

Кто-то увидел их приближение, поэтому, когда троица подошла к воротам, на стенах уже собралась приличная толпа любопытных.

Решетка ворот была спущена и не поднялась, хотя они подошли к ней

вплотную. Всем троим пришлось остановиться, и мужчины аккуратно положили гобелен на землю.

Один из стражников крикнул им что-то сверху на двоморском. Каранисса, которая внимательно прислушивалась, подняла голову:

— Этшарский! Говорите на этшарском!

Было слышно, как у стражника скрипят мозги, и чуть погодя он выдал с ужасным акцентом:

— Кто идет?

— Перен Белобрысый, колдунья Каранисса с Гор и великий чародей и драконобоец Тобас из Тельвена! — провозгласил Перен, стараясь выглядеть внушительно, несмотря на замызганные бриджи и обрывки куртки.

— А что... Что у вас за дело? — с трудом выговорил стражник.

— Мы пришли требовать награду, положенную нам за истребление дракона, — ответил Перен.

— Дракон? Убит? Правда? — Стражник не смог скрыть удивления.

На лице Тобаса расплылась улыбка, а Перен не смог ничего вымолвить.

— Да, правда! — ответила Каранисса и, вспомнив, что она колдунья, повторила это всей толпе на двоморском.

— Впустите нас! — потребовал Тобас, драматическим жестом воздев атамэ.

Наверху все еще медлили, и он не удержался. Левый рукав куртки стражника вспыхнул ярким пламенем.

Эффект получился впечатляющий. Толпа ахнула. А Тобас уже жалел о своем поступке. После нападения на стражника вряд ли можно рассчитывать на гостеприимство. К тому же он не хотел лишний раз использовать заклинание: запас серы подходил к концу.

Солдат сбил огонь и злобно уставился на чужаков.

— Открывай ворота! — резко потребовал Тобас, решив до конца придерживаться роли завоевателя. — Или следующей сгорит твоя борода!

Стражник еще несколько секунд смотрел на них и побежал выполнять приказание. Решетка со скрипом поднялась. Дюжина стражников выскочила навстречу пришельцам. Двое схватились было за гобелен, но Тобас с Переном отогнали их и сами понесли бесценный рулон.

Зайдя во двор, они снова опустили гобелен на землю и молча встали в стороне, стараясь держаться независимо. А Каранисса оглядывалась по сторонам. «Ну и ну», — говорил ее взгляд, скользящий по стенам разваливающегося замка. По приказу командира стражи кто-то из царедворцев помчался докладывать о прибытии чужаков.

Ждать пришлось довольно долго, но троица спокойно стояла в плотном кольце любопытных и игнорировала любые вопросы. По-этшарски никто не говорил, а Каранисса не потрудилась применить колдовство, чтобы понять, о чем их спрашивают.

Через час проволочек появился стражник, которому Тобас поджег рукав, и на спотыкающемся этшарском велел следовать за ним. Вскоре они сидели за столом напротив Лорда Гофмейстера.

— Так, значит, вы заявляете, что поразили дракона, — безо всякого вступления спросил придворный.