С креста не сходят - с него снимают (Избранное)
Шрифт:
В Гефсиманском саду за убогую мзду
Предавал я с Иудой Христа.
И кричит, и молчит, болью в сердце скуля,
В эту страшную ночь неспроста, —
В Гефсиманском саду предавала Христа
Поседевшая память моя.
Двадцать с лишним веков не сумели забыть
Эту ночь, как решенье суда…
Двадцать беглых
Я пытаюсь прощенья просить…
И на вечную память о горе моем
Мне на плечи, как тень от креста, —
Эта страшная ночь, когда предал Христа
В Гефсиманском саду с иудеем вдвоем…
Ночь рожала рассвет, в землю пряча глаза —
Тридцать жалких монет за Христа…
В Гефсиманском саду целовал я в уста
(До сих пор жжёт мне губы святая слеза).
Кровью выпала утром в саду том роса…
Смерть точила косу. Ад от страха немел.
День от ужаса свет потерял.
Воин с глупым лицом гвозди в руки вбивал,
А я рядом стоял и смотрел…
Кровь текла по кресту, смерть не смела спешить.
Воин в уксус направил копье.
Я стоял и смотрел, как плохое кино,
Пока вдруг не увидел Её…
Безмолвным криком вздрогнула душа
Под взглядом Той, стоявшей под крестом.
Две тыщи лет теперь лежу пластом
Под тем крестом… с Его мольбой в ушах…
Только и вижу, только и вижу —
хрупкие плечи,
Очи как свечи горят.
Только и слышу, только и слышу —
Бога моленье:
«Боже, оставь им,
не ведают бо, что творят»…
* * *
Ничего Тебе не принесу…
Только молча встану на колени,
Положу к ногам безшумной тенью
Слёз моих солёную росу.
Ничего Тебе не принесу…
Только, страх и стыд свой забывая,
Положу к ногам, с души сдирая,
Дней моих безумную грозу.
Ничего Тебе не принесу…
Молча кину совесть, проклиная
Голую от края и до края
Жизнь свою, — засохшую лозу.
Ничего Тебе не принесу —
Боль обид и ужасы сомнений…
Я к ногам Твоим с надеждой на прощенье
Самарянкой скорбною прильну.
Ничего Тебе не принесу…
СКУЧАНИЕ ОБ ОПТИНОЙ
Ах, как хочется в Оптину,
Где любовь бродит тенью.
У родных трех могилок
Упасть на колени,
Бросить душу на исповедь,
Убивая уныние.
Воздух чистый-пречистый там,
Небо синее-синее.
На заснеженной тропке,
Между сосен-гигантов,
Встретить инока с четкой, —
Не бандита с Таганки.
Ах, как хочется в Оптину —
Только оптинцы знают.
Я, как рыба на воздухе,
Без неё подыхаю.
И скорблю по ночам,
До смешного отчаянный.
На Афоне нет Оптиной —
Вот такая «печаль» моя!..
* * *
Запиши меня, Господи, в Своё ополчение, —
Святогорский спецназ христианских полков.
«Отстреляюсь» слезами да знаменным пением
С пулемётною ленточкой в сто узелков.
В рукопашный последний, до ужаса медленный,
Скорбь святую метну, как смертельный металл.
Моей грешной России судьбой покалеченный,
На Голгофу ползком, как на пьедестал…
И там, где вырвет смерть из этой сечи,
Подай мне, Господи, стоять, как Ты стоял,
Подай мне свет любви и крест на плечи…
И на Голгофу, как на пьедестал…
Я так устал, Владыко, жить вслепую,
Что знал — забыл, что встретил — не узнал.
Иду с Тобой в разведку в ночь глухую
И каждый раз на крест… как пьедестал.
Контуженный, но не убитый,
Расстрелянный, но все равно живой,