С любовью, Луков

Запата Мариана

Он же являлся братом моей подруги.

А еще тем, кто за десять лет не сказал мне ни единого доброго слова. Вот каким я знала его. Ублюдком, с которым мы виделись ежедневно из года в год, и который пререкался со мной по любому поводу. Человеком, разговор с которым без обоюдных оскорблений был просто невозможен.

Да, я тоже не понимала, почему Иван появился в комплексе всего через неделю после того, как выиграл свой третий чемпионат мира, и через несколько дней после окончания сезона. В то время, как должен был нежиться на каком-нибудь курорте. Во всяком случае, сколько себя

помню парень поступал так каждый год.

Волновалась ли я, что Луков торчал где-то поблизости? Неа. Если бы меня действительно интересовало, что происходит, я бы просто спросила Карину. Но мне было все равно.

Я не считала, что в скором времени мы с Иваном сможем соперничать друг с другом... если это вообще когда-нибудь случится, после всех моих неудач.

И что-то подсказывало мне (даже если я никогда, никогда, никогда не хотела в это верить, стоя в этой самой раздевалке, в которой провела половину своей жизни), что так оно и было. После стольких потраченных лет, стольких месяцев одиночества... моя мечта могла разбиться вдребезги.

И вряд ли появился бы шанс, который смог бы исправить положение.

Глава 2

— Слышала новости?

Я потуже затянула шнурки на коньках, плотно фиксируя голеностоп, прежде чем завязать концы в надежный узел, чтобы он не развязался во время тренировки. Можно было не оборачиваться, чтобы понять, что на скамейке рядом со своими шкафчиками сидели две юные девушки. Они сидели там каждое утро, как обычно сплетничая обо всех вокруг. У них было бы больше времени на тренировку, если бы девушки меньше болтали. Однако, это не я оплачивала их занятия. Если бы мелких сплетниц воспитывала моя мать, она бы быстро избавила их от привычки тратить деньги впустую.

— Моя мама рассказала мне об этом вчера вечером, — сказала девушка повыше.

Я встала и устремила взгляд прямо перед собой, двигая плечом, хотя до этого целый час провела разминаясь и растягиваясь. Пусть я и не каталась по шесть-семь часов в день, как раньше (в те дни часовая растяжка была мне просто необходима), но старые привычки умирали с трудом. В любом случае, недельная боль от растяжения мышц уж точно не стоила того часа, который мне требовался на разминку.

— Кто-то сказал ей, что он собирается завершить карьеру из-за проблем с партнершами.

Это привлекло мое внимание.

Он. Завершение карьеры. Проблемы.

Я, конечно, чудом закончила старшую школу, но все же была не настолько глупа, чтобы не понимать, о ком они говорили. О ком же еще, как не об Иване? В КИЛ, кроме нескольких парней и Пола, с которым я тренировалась три года, больше не существовало никаких «он», о котором ходило бы столько слухов. Естественно, было несколько талантливых парней, но никто из них Лукову и в подметки не годился. Если кому-то интересно мое мнение. Им-то точно было плевать на него.

— Если Иван собирается уйти из спорта, то мог бы стать тренером, — продолжила одна из девушек. — Я

была бы не против, даже если бы он орал на меня целый день.

Я чуть не прыснула со смеху. Чтобы Луков ушел из спорта? Да ни за что. Не было ни единого шанса, чтобы он бросил кататься в свои двадцать девять, особенно, пока ему все еще удавалось побеждать на соревнованиях. Несколько месяцев назад Иван выиграл чемпионат США. А за месяц до этого занял второе место в финале Major Prix⁶ . Какого черта я вообще стою и думаю об этом?

Мне было плевать, что он там собирался делать. Его жизнь — его личное дело. Когда-нибудь нам всем придется уйти из спорта. Так что, чем реже я буду видеть эту раздражающую рожу, тем лучше.

Решив не терять время, которое было отведено на тренировку (уж точно не на сплетни об Иване), я вышла из раздевалки, оставив девушек болтать о ерунде. С утра на льду находилось всего шесть человек. Даже не знаю, зачем я все еще таскалась сюда в такую рань. Это были те же люди, с которыми я тренировалась на протяжении многих лет.

С некоторыми даже дольше, чем с другими.

Галина уже сидела на одной из трибун за пределами катка, держа в руках термос с кофе, который, как я знала по опыту, был настолько густым, что выглядел, да и на вкус ощущался, как смола. Вокруг шеи и ушей она намотала свой любимый красный шарф и надела свитер, который, казалось, я видела миллион раз, а еще шаль. Готова поклясться, что с каждым годом женщина надевала на себя все больше и больше одежды. Когда Галина впервые, почти четырнадцать лет назад, вытащила меня на лед, на ней были только брюки, рубашка с длинными рукавами и шаль. Сейчас же, она, вероятно, замерзла бы до смерти.

Четырнадцать лет — это дольше, чем возраст некоторых девочек, что катались тут.

— Доброе утро, — сказала я на ломанном русском. Мне пришлось выучить несколько фраз за годы, проведённые с Галиной.

— Привет, yozhik, — поздоровалась она со мной, на мгновение устремив свой взгляд на лед, а затем повернулась ко мне лицом, обветрившимся и беспощадным, словно ее кожа была сделана из пуленепробиваемого материала, которое ни чуть не изменилось с тех пор, как мне было двенадцать. — Хорошо провела выходные?

Я кивнула и рассказала, как ходила в зоопарк с братом и племянницей, а потом зашла к нему домой поесть пиццы.

Уже и не помню, когда в последний раз выбиралась куда-то.

— А как прошли твои? — спросила я женщину, которая столькому меня научила, что мне никогда не отблагодарить её в полной мере.

На щеках Галины появились ямочки, когда она подарила мне столь редкую улыбку. Я настолько хорошо запомнила черты ее лица, что могла бы с легкостью описать их криминалисту, если бы мой бывший тренер вдруг пропала. Округлые тонкие брови, миндалевидные глаза, узкие губы, шрам на подбородке от лезвия конька партнера, оставшийся со времён её выступлений. И еще один шрам на виске от удара головой об лед. Нет, нет, она никогда не исчезала. Поверьте, любой похититель отпустил бы Галину уже через час.