С Марса с любовью
Шрифт:
Огромный экран центрального управления отражал черноту пылающей бездонной пропасти, украшенной разноцветными мерцающими огоньками, закручивающимися в фантастическую спираль.
Людей из первой смены было не узнать. Изможденные, с красными воспалёнными лицами, они передавали карты, инструкции и сухие факты имеющихся у них данных. Ответив на все вопросы, первая смена поспешила удалиться в отсек для глубокого погружения. Только начальник экспедиции немного задержался для индивидуального разговора с руководителем второй смены, астронавигатором Теросом.
Вернувшись с каменным выражением лица, Терос надолго завис в глубоком кресле над центральной шкалой управления. Тонкое пение счетчиков, нарушалось негромкими хлопками, издаваемыми дополнительным передатчиком. Еле слышный лязг металлических закрылок успешно
Среди бездонной черноты и безмолвия, неяркая беловатая полоса, заполненная светом миллиардов звёзд, казалась светящейся дорогой к неизведанным далям, которые могут обернуться смертельными опасностями или прекрасными гостеприимными планетами.
Слабые туманные пятна, образующие звёздные острова мерцали холодным загадочным светом. Волны разреженного межзвездного газа, плывущие по галактическому диску, закручивали спиральные ветви Вселенной в причудливые завитки.
Напряженная рутинная работа поглощала всё имеющееся свободное время. Дни бежали за днями, недели за неделями. Космический корабль продолжал двигаться вперёд. Забираясь всё глубже и глубже в пучину космической бесконечности.
Чернота звездного неба чередовалась со светящимися экранами бесчисленных приборов. Тёмные лабиринты коридоров с двумя рядами дверей сменялись маленькой комнатой, с желтой лампой и отделанными блестящей пластмассой стенами. Их тусклый блеск заметно проигрывал сравнение с неправдоподобно яркими звездами, мерцающими холодным равнодушным огнём.
Несколько дней назад в поле локаторов попал какой-то странный предмет. Вероятно, крупный метеоритный осколок. Пока размер и форму определить не представляется возможным. Он ещё далеко, но может быть смертельно опасен. Возможно, за ним идёт метеоритный поток. Необходим точный расчет траектории его движения.
Дежурная смена трудилась над сложнейшими вычислениями, утопая в глубоких креслах, поставленных полукругом вдоль периметра центрального экрана. Время от времени Терос бросал внимательный взгляд на светящиеся экраны приборов. На пульте вспыхивали и гасли разноцветные глазки сигналов.
Это произошло совершенно неожиданно... Резкий удар пронзил в правую сторону обшивки. Небывалая сила буквально вдавила людей в сидения. Расплющивая и лишая дыхания. Расстояние в несколько сантиметров казалось совершенно непреодолимым. Если сейчас не добраться до пульта управления, то всё будет потеряно... Закрыв глаза и стиснув зубы от невероятной боли, Терос всё же дотянулся негнущимися пальцами до изогнутой рукояти автопилота и опять провалился в беспамятство. Корабль изменил траекторию полёта, сделав резкий поворот в сторону созвездия Стрельца. Налившиеся свинцом тела отказывались повиноваться разуму. Трудно дышать. Время словно остановилось. Окружающий мир растворился в боли и красных мигающих бликах на пульте управления. Прошло несколько часов. Нарастающая тяжесть пустоты постепенно рассеивалась. К людям стало возвращаться сознание.
В микрофоне скафандра зазвучал хрипловатый голос командующего и астронавты, скатившись со своих кресел, на негнущихся ногах поползли к жизненно важным приборам управления.
Пока пилоты приходили в себя от потрясения, корабль успел совершить гигантскую петлю за пределами утверждённого графика движения. Звездолёт сильно отклонился от маршрута и оказался в пустынной части Галактики, бедной жизнью и светом. Мерцание далёких звёзд казалось лишь тусклой пылью. Спирали из редких светил едва пробивали свой слабо различимый свет сквозь черноту окружающего мрака. Пять пар напряженных глаз не отрывали пристальных взглядов от монитора астрономического навигатора. Похоже, корабль попал в огромное затемняющее облако, скопление газа, заполненное тёмной материей. Оно верный спутник сверхмассивной чёрной дыры, обладающей сильным гравитационным воздействием. Лоб начальника второй смены покрылся холодной испариной. Вокруг стали происходить поистине удивительные вещи. Стрелки навигационных приборов бесцельно завращались из стороны в сторону. Несколько жизненно важных экранов погасло. Замигали и завыли десятки стабилизаторов. Испуганные люди заметались от одного прибора к другому. Жуткий страх вселял чувство паники и замедлял движение. Нужно срочно менять курс, пока гравитационное поле окончательно не затянуло корабль. Тяжелые свинцовые пальцы Тероса сдавили кнопку максимального ускорения. Хорс запустил режим ручного управления полётом и резко вывернул штурвал на себя. Звездолёт сначала сильно подбросило и несколько раз встряхнуло, а потом резкими рывками стало уводить в сторону. Черная дыра не сдавалась. Она то затягивала, то отпускала корабль. Потом опять затягивала. Постепенно броски в сторону стали становится длиннее, а сила обратного притяжения короче. Несколько часов вторая дежурная смена напряженно боролась за свободу движения и полный контроль над звездолётом. Универсальный искусственный интеллект полностью отключили. При всей своей уникальности мозг машины ограничен рамками загруженных команд и алгоритмов. Возможности же человеческого разума безграничны, как и сама Вселенная. Наконец сила притяжения ослабла. Корабль прорвался к окраине облака. Вдалеке засверкали яркие краски блестящей галактической панорамы. Космические путешественники облегченно вздохнули.
Терос запустил программу полного сканирования. Результаты не заставили себя долго ждать. Повреждения правой стороны корпуса корабля и сильный перерасход энергии и горючего. Несмотря на чудовищное переутомление, экипаж бодрствовал, утопая в креслах вокруг центрального поста управления. Руководитель смены погрузился в глубокое раздумье. Шокирующая реальность упрямо давила на его сознание своей непреодолимой тяжестью. Нужен срочный выход в открытый космос. Это очень опасно. Случиться может всё, что угодно. Начиная от столкновения с космическим мусором и заканчивая радиационным облучением. Но другого варианта нет. Оценить глубину повреждения обшивки можно только снаружи.
– Нам нужен доброволец для выхода в открытый космос. Есть желающие?-твёрдым голосом спросил Терос, впиваясь пристальным взглядом в усталые лица своих товарищей. Астронавты поспешно отводили глаза. Только Гелиос ответил на его взор открытым всё понимающим взглядом.
– Всегда мечтал почувствовать на себе дыхание космоса, - произнёс он.
Через несколько часов Гелиос уже стоял в шлюзовой камере в раздувшемся скафандре, не сводя пристального взгляда со шкалы измерения давления. Датчики показывали предельный уровень. Нервная тревожная дрожь, стала пробиваться к конечностям. Медлить больше нельзя. Резким отрывистым движением он закрепил страховочный трос и нажал на рычаг, открывающий люк стыковочного узла, служащего выходом.
Небывалые тишина и спокойствие потушили все признаки тревоги. Тёмная, пылающая разноцветными огнями бездна, убаюкивала сознание. Было так тихо, что космонавт отчетливо слышал собственный пульс и ощущал дыхание. Гелиос то приближался, то отдалялся от корабля, полностью растворяясь в космическом вакууме. Вид широкой трещины, распространявшейся глубоко внутрь, вывел его из состояния прострации. Ситуация гораздо серьёзнее, чем предполагалось ранее. Если не произвести срочный ремонт, расщелина может обернуться разгерметизацией. Чувство опасности стало увеличиваться по нарастающей. Плавными плывущими движениями Гелиос приблизился к люку. От сильного давления скафандр раздуло. Он никак не мог протиснуться в узкий шлюз. Перед глазами появился третий пункт установленной инструкции. Астронавт резко снизил планку допустимого давления и резким движением впихнул своё тело в образовавшийся проход. Перед глазами всё потемнело. Спазмы, перехватывающие дыхание, пронзили тело.
Сон, покой, тишина..... Тревога. Опасность. Железным усилием воли Гелиос заставил себя распахнуть глаза. Обеспокоенные лица товарищей склонились над его поверженным телом.
– Глубокая пробоина, разгерметизация, опасность, срочная посадка, долго не продержимся, - твердил он, то приходя в себя, то снова погружаясь в сонный морок.
Морщинистые складки на лице Тероса стали еще глубже. На усталых измученных лицах астронавтов проявился серый налёт. Разноцветные звёзды в отражательных экранах показались иглами, пронзающими глаза насквозь. Чернота безысходности застилала сознание. Внезапно среди вечной темноты и беспросветности промелькнул маленький голубой диск, покрытый белоснежными прожилками.