С мечом кровавым
Шрифт:
— Сдается мне, что Сатана умышленно позволил нам добраться до этого места. Он вполне может нас подслушивать. В конце концов, здесь его владения.
— Я об этом как-то не подумала, — призналась Лигея. — Но Преисподняя очень велика. Я уверена, что он не в состоянии уделять внимание каждой мелочи. Удостоверившись, что мы вместе, он, вероятнее всего, обратился к другим делам.
— Возможно, — согласился Мима. — Так что мы можем считать наш разговор конфиденциальным.
Она пожала плечами:
— Думаю, да. Впрочем, какое это имеет значение?
Девушка скорее всего права, подумал Мима. Поначалу она была приманкой, чтобы завлечь его сюда, а сейчас выступает в качестве цепи, которая его тут держит. Сатане нет нужды следить за ними.
В то же время нельзя сказать, что сидеть здесь с Лигеей неприятно.
Она милая девушка, обладающая массой достоинств, к тому же исключительно миловидная, а Миму всегда привлекал этот тип женщин.
Он изменил позу, так как сидеть на камнях было не слишком удобно. Взгляд его упал на змею.
Змея наблюдала за ним.
Мима устроился поудобнее, сделав вид, будто ничего не заметил, но внутренне весь насторожился.
А ведь и правда Сатане было чем заняться, кроме того, чтобы следить, как знакомятся два человека. Но Мима был инкарнацией, и хотя Сатана мог проникнуть сквозь завесу невидимости, созданную Мимой, ему было, вероятно, не под силу сделать это на любом расстоянии. Одна инкарнация не может вмешиваться в дела другой на расстоянии. Поэтому Сатана скорее всего не подслушивал их напрямую.
Однако Сатана не позволил бы инкарнации свободно передвигаться по Аду. Ему каким-то образом необходимо осуществлять слежку. А что может быть лучше, чем поручить такое дело одному из своих мелких соглядатаев?
Таким шпионом и была змея. Она станет сообщать о местонахождении Мимы и обо всех его основных действиях. Безусловно, весьма удобный способ держать его под наблюдением.
Мима мог бы прикоснуться к змее, войти в нее и выяснить все наверняка. Но Сатана тогда насторожится и поймет, что Мима раскусил его. Лучше прикинуться, будто он ни о чем не подозревает.
Вот только как сообщить об этом Лигее, чтобы змея не услышала? И как отделаться от змеи, чтобы не всполошить Сатану?
Вообще-то Мима мог войти в Лигею и передать ей мысли, однако сейчас он предпочел не поступать таким образом, потому что это стало бы вмешательством в ее и без того крайне ограниченную личную жизнь, а еще и потому, что она действительно была той девушкой, в которую он готов был влюбиться и, вероятно, даже полюбить. Чересчур большая близость могла погубить их взаимоотношения.
А может, он боялся, войдя в Лигею, обнаружить, что она являлась попросту еще одним агентом Сатаны? Над такой возможностью следовало поразмыслить. Если бы девушка оказалась орудием Сатаны, то это не просто огорчило бы Миму. Сама по себе проверка, устроенная ей, могла выдать Сатане его подозрения. И Мима остался бы ни с чем.
Он подумал еще немного и решил, что, какой бы план побега у него ни возник, надо держать его при себе.
А план, как он внезапно понял, действительно появился — смелый, безрассудный, осуществить который мог бы только Мима. И если бы этот замысел удался, то он сумел бы освободить не только Лигею, но и спасти много других несправедливо проклятых душ. А кроме того, он отплатил бы Сатане за наглую попытку запереть в Преисподней и заставить служить себе другую инкарнацию.
Мимин план не отличался ни особым изяществом, ни легкостью исполнения. Но Мима был Марсом, и на карте стояла честь его ведомства. Ему хотелось преподать Сатане урок, каково связываться с Марсом.
15. РЕКА
Когда на Преисподнюю спустилась ночь, беглецы почувствовали некоторое облегчение, потому что погоня прекратилась. Они поговорили, поспали, и теперь им не терпелось побыстрее выбраться из тесной пещеры.
— Мне кажется, что из Ада должен быть какой-нибудь выход, — сказал Мима. — И я намерен его отыскать. Есть соображения, где он может находиться?
Лигея подумала.
— Для тебя существует множество путей. Для меня же…
— Для нас обоих. Пусть самостоятельно ты не в силах воспользоваться выходом, но я мог бы помочь тебе выйти этой дорогой.
Ее лицо просветлело.
— Может быть… Ах, смею ли я надеяться?
— Надеяться всегда лучше, чем испытывать отчаяние.
— Я столько раз надеялась, и мои надежды неизменно рушились.
— Всегда остается надежда, что на сей раз твои надежды оправдаются.
Она улыбнулась:
— Ради тебя я буду лелеять эту надежду. Однако я действительно не знаю, где может находиться выход. Преисподнюю окружает река Стикс, и только паромщик Харон может перевезти через нее душу. А он этого не сделает без приказа Сатаны.
— Но ведь Ад трехмерный, — возразил Мима. — Как же одна река может весь его окружать?
— Не знаю, — удивленно ответила Лигея.
— Мы явились сюда сверху, значит, там должен быть проход, — продолжал Мима.
— Да, наверное, — согласилась она. — Странно, я никогда об этом не задумывалась. Впрочем, я все равно не знаю, как воспользоваться выходом.
Миме пришло в голову, что если Ад похож на Чистилище, то его кажущаяся трехмерность в действительности двухмерна, поэтому одна и та же река вполне могла окружать его со всех сторон. Спускающаяся капсула, заколдованная Сатаной, наверно, пронесла их прямо сквозь реку Стикс. Однако Мима не видел смысла продолжать все эти сложные умозаключения.
— Вот что мы должны сделать: обо всем разузнать, — решил он. — Наверняка есть кто-нибудь, кто многое ведает и расскажет нам. Но мы не можем открыто расспрашивать проклятые души — Сатана сразу же перекроет любой выход, который мы найдем.