С нами были девушки

Кашин Владимир Леонидович

— Каждый самолет имеет определенную скорость, «потолок», свои возможности маневрирования… — говорил Грищук.

— Это все можно изучить, повнимательней присматриваться…

— Пока будешь присматриваться, самолет уже вон куда уйдет. А тебе нужно немедленно известить зенитчиков, аэродром истребителей. Ведь зенитчикам тоже требуется время, чтоб подготовиться к встрече с врагом, истребителям — подняться в воздух, набрать высоту.

— Возле самой передовой, конечно, потруднее. А здесь…

— Посты везде, и у передовой и тут, каждую секунду настороже. Вот стоит наблюдатель одну

смену, две, три, десять, а вражеских самолетов нет. Служит месяц — два, год — и ни единого пролета над его постом… Как здесь не ослабнуть воле, как не отвести глаз от надоевшего неба, как не взглянуть на землю, не заслушаться при восходе солнца птичьим гомоном в недалекой роще, как не замечтаться? Ведь девичьи души все-таки!.. И в это самое мгновение где-то за тучами крадется вражеский самолет, один-единственный за всю твою службу. И за твоей спиной он спокойно сбрасывает смертоносный груз на город, на станцию. Потому что ты его проворонил, и товарищ твой на соседнем посту тоже проворонил… Мужество, дорогой друг, есть не только у пехоты, что идет в штыковую атаку. Есть оно и у наших девушек, которые каждый день терпеливо выполняют свои обязанности. Недаром замполит Смоляров называет их стражами воздушного океана… Однако это уже философия, а тебя интересуют люди. Пойдем в мой взвод и…

Грищук не закончил фразы. В окне штабного здания появился капитан Моховцев, махнул дежурному рукой.

— Подожди минутку! — бросил Андрею Грищук и побежал к штабу.

Когда Грищук возвращался, во дворе появилась, словно выросла из земли, коренастая полная девушка с лихо заломленной на кудрях пилоткой. С трудом натянутая на ее могучие плечи солдатская гимнастерка, казалось, вот-вот лопнет по швам. Девушка козырнула и что-то сказала лейтенанту. На ее широком мясистом лице отражалось и смущение, и отчаянная решимость. В левой руке она сжимала какой-то белый комок.

Грищук остановился. Одним взглядом Андрей сразу охватил плотную фигуру девушки, увидел ее по-мужски крупные загорелые руки. «Ну, это уже почти солдат, — с удовлетворением подумал он. — Такая, пожалуй, и за мужика справится».

Не ожидая, пока Грищук освободится, Андрей не спеша направился к нему.

— Чего тебе, Максименко? — добродушно спрашивал тем временем у девушки Грищук.

— Да вот, товарищ лейтенант! — Девушка лихорадочно развернула белый комок, который сжимала в руке, и изумленный Земляченко даже издали разглядел, что это женский лифчик.

— Ну?! — нахмурился Грищук.

— Что же мне делать, товарищ лейтенант?! — громко говорила Максименко. — Лучше бы совсем не давали! Зачем мне этот детский размер? На нос?! Я обращалась к старшине, — обиженно продолжала она. — А он только и знает: других нет, один размер получил. Как-нибудь приладишь. А как я прилажу?!

Максименко сделала невольное движение, словно хотела примерить развернутый лифчик к своей высокой груди и подтвердить этим, что права она, а не старшина, но вовремя спохватилась и опустила руки.

— Так что же ты от меня хочешь, Максименко?! — почесал затылок Грищук. — А я тебе где возьму?

— Разрешите обратиться на склад, к старшему лейтенанту. Может, и найдется там хоть один для меня. Старшина не разрешает, еще и ругается!

— Ладно, обращайтесь.

— Есть обратиться! Разрешите идти?

Девушка откозыряла и четко повернулась кругом.

— Максименко!

Она снова повернулась лицом к офицеру.

— Максименко! — Грищук уже заметил, как по губам подошедшего к ним Андрея скользнула ироническая улыбка. — Вот что запомните раз и навсегда: ко мне по таким вопросам не обращаться. Для этого существует старшина! — сердито сказал он.

— Есть не обращаться по этим вопросам! — Девушка только сейчас заметила Земляченко и смутилась, поняв, что ее взволнованный разговор с командиром взвода слышал и этот посторонний офицер.

— Идите.

— Слыхал? Вот, друже, какие дела приходится иногда решать. Хай им грець! — проворчал Грищук, когда девушка отошла. Похоже, что ему было неловко перед новичком. — А впрочем, и это нужное дело… — тут же добавил он. — Снабженцы наши действуют по стандарту. Взяли на корпусном складе один размер, по количеству личного состава, раздали бойцам. А дальше хочешь носи, хочешь смотри…. Придется замполиту Смолярову доложить. Его хозяйственнички, будь здоров, боятся! Так-то, друже, — вдруг засмеялся он, и Земляченко понял, что Грищук не может долго сердиться и что к нему уже вернулось добродушное настроение…

В коридоре дома, куда вошли офицеры, было полутемно, хотя дневальная уже зажгла висевший на стене фонарь.

— Ты комсомолец?

— Комсомолец.

— Познакомлю сейчас с комсоргом.

Земляченко молчал. Думал о своем. Вспомнилось приключение на речке. Жалко, что забыл глянуть на эмблемы девушек. Может, они из какого-нибудь госпиталя? Или регулировщицы? У въезда в город он видел девушку с карабином за плечами и маленькими флажками в руках. Она ловко взмахивала ими, указывая путь автомашинам, и успевала одновременно отдавать честь офицерам, которые проезжали мимо нее… А может, из прачечного отряда? Нет, что-то не похоже. Загорелые лица, выправка — не похоже! А что, если они вносовки?.. «Вот еще, — рассердился на себя Земляченко, — буду девушками голову забивать!»

В конце длинного коридора открылась дверь. Узкий прямоугольник света лег через порог. Дневальная с повязкой на рукаве осторожно, чтоб не пылить, выметала сор.

— Так, так, аккуратнее подметайте, иначе быть беде! — весело воскликнул Грищук. — Ясно?

Дневальная вытянулась в струнку, а когда Грищук махнул рукой — подметайте, мол, дальше, — опять взяла в руки веник.

— Какая же беда, товарищ лейтенант?

— Суженый лысым будет.

— Вот почему не повезло Манюне, — тихо засмеялась девушка. — Видать, плохо прибирает в своей парикмахерской.

— Да и у вас не все в порядке, если глядя на ночь подметаете, — ответил Грищук и скороговоркой произнес: — «Ой, чыя цэ хата незаметена? Ой, чыя цэ дивчина незаплетена?»

— Проходите, товарищ лейтенант, пока я не обмела вас.

— Горенько мое! — с притворным испугом сказал Грищук и широким шагом ступил через порог.

— Здравствуйте, товарищи солдаты!

Андрей, который вошел в казарму вслед за Грищуком, нерешительно остановился возле порога.