S-T-I-K-S. Человек из Пекла. Книга 2. Часть 2
Шрифт:
Нюхач несколько секунд молчал, пристально смотря на Диму, произнёс:
— Семнадцать килограмм, чтоб их…
— Что?
— Пресловутые семнадцать килограмм, говорю. Всё живое, что меньше этого веса, не обращается. Собаки мелкие, кошки… дети… и вообще, не для детей этот мир… может и к лучшему, что не выжила. Да и… — Нюхач запнулся. — Нет у нас Белки лишней сейчас… а та, что есть, другому ребёнку предназначена…
Дима не ответил, понял, про что хотел сказать Нюхач. Вернее, про кого.
— Ладно, не о том речь. О другом поговорить
— Что ты о Несторе знаешь?
Нюхач откинулся на спинку стула и снова пристально посмотрел на Диму.
— Верно, значит, Мятный говорил… Дим, послушай…
— Нет, ты послушай, — перебил его юноша, начиная заводиться, опёрся на локти, нависнув над столом. — Этот ублюдочный старик убил мою мать. И из-за него же отец крышей поехал. Я хочу отомстить, хочу убить этого урода и смотреть ему в глаза, вспарывая его от члена до горла. Я…
— Дима, успокойся. Я скажу, что знаю. Тебя не переубедить всё равно, такой же упёртый, как и Горец. Но ты не сможешь, пойми. Не та весовая категория у тебя, он…
— Смогу, ничего и не осталось у меня, кроме этого, — веско, твёрдо произнес Дима.
Нюхач вздохнул, тоже опёрся на стол локтями.
— Много я не знаю. Никто не знает. Видели-то его один раз. Старик, как старик. Я так понимаю, описывать его не нужно, судя по тому, что Мятный сказал. Не верится даже… ты не думай, дальше нас это не уйдёт. Что ещё… он силён, очень силён. Нереально силён. И я думаю, он в одиночку смог бы весь наш стаб по камешку разобрать. И хрен бы мы ему что сделать смогли. А если учесть, что и до вас добраться смог… — мужчина покачал головой. — Где искать, не знаю. Мыслей нет даже…
Дима тоже вздохнул. Надеялся, что Нюхач знает побольше, но, оказывается, слишком уж этот Нестор загадочная личность. И юноша подспудно сам боялся и знал, что ничего не получится. Но что тогда? Что ему остаётся? Поэтому и вцепился в эту идею, как питбуль. Да и на самом деле хотел отомстить, до зубного скрежета хотел.
— И все же я найду его и попробую. Или он меня… мне бы ещё на счёт пути определиться… карты, может, какие-нибудь…
Нюхач усмехнулся невесело.
— Карты? Дим, полной карты Улья нет. А если если и есть, то никто тебе её не покажет. Те, что есть у нас или у Мятного, смотри, без проблем, но много там не найдёшь. Тебе в крупные стабы нужно, в глуби обитаемого пояса. Может, там кто что слышал. Но это…
— Билет в один конец? — вспомнил Дима слова Мятного.
— Именно так, Дим… — Нюхач потёр руками лицо, а сам излучал какую-то безысходность и печаль, словно заранее уже похоронил Диму. — Отговорить тебя не получится, вижу… — юноша качнул головой. — Как выходить планируешь?
Парень задумался. Как? Нюхач опять усмехнулся, вспомнив тот «побег» Димы.
— Через пару дней, плюс-минус, караван приходит. Мы в маршруте торгашей крайний пограничный стаб, дальше они сворачивают обратно в обитаемые земли. Через Холм поедут, дальше переправляются через реку. Можешь напроситься к ним в охрану, если возьмут. Или, если споранов в достатке, ехать пассажиром. А дальше… уже не знаю. В таких далях у нас ни связей, ничего.
— Точно… а я своим ходом думал добираться. Спасибо, Нюхач.
Тот махнул рукой.
— Было бы за что, Дим… значит… окончательно решил?
— Да. Времени как раз, приготовлюсь. Может, ещё кто что подсоветует.
Нюхач улыбнулся, чуть не прыснув.
— Знаешь, Дим, ты мне отца напоминаешь. Вот как сейчас вижу. Вроде смотришь на тебя, бывалый, хоть и молодой, рейдер. А копни глубже, нихрена о мире вокруг не знаешь и собираешься сунуться в самое кубло, в гадюшник.
Дима тоже растянул губы в улыбке.
— Вжика тоже так мне сказала, точь в точь. А как иначе, Нюхач? Я так думаю, именно этому никто меня не научит.
— Тут ты прав… — серьёзным уже тоном ответил Нюхач. — Не верь никому. Вот это тебе уяснить нужно прежде всего. И имя свое забыть на время. Ты Медоед. Зайди вечером к нам, продумаем с Ведой легенду тебе.
— С Ведой, легенду? — удивился Дима.
— Она ментат, забыл? А во многих стабах, как и у нас, сидят ментаты и проверяют каждого входящего-проходящего и вызывать подозрения тебе не надо. Если нет ментата, держи руку всегда на стволе, такие места обычно порядком не отличаются. В общем… заходи вечером, разговор надолго, а времени сейчас у меня нет уже, ехать надо. Настёнка обрадуется тоже, заходи, в общем.
Дима поблагодарил и ещё некоторое время сидел в одиночестве, пытаясь найти ответ на вопрос. Правильно ли я делаю..? А что мне остаётся, кроме этого…
Последующие три дня прошли в приготовлениях. Отцов «Калаш» Диму уговорили не брать, слишком уж приметное оружие, но вот пистолет парень «отстоял». Взамен, из арсенала Отряда, выдали «сотку» под патрон «семь-шестьдесят два на тридцать девять», такого добра по кластерам полно, так что подозрений не вызовет. Единственным неудобством стало отсутствие удобных планок под прицелы и другие приблуды. Но и этот автомат «украсили» нормально. Так же, в срочном порядке, заказали и ножны для Крючьев, сразу несколько, клинки со своей бритвенной остротой раскромсают чехлы очень быстро. Мастеру странные ножи показывать не стали, обрисовали по форме.
Так же за эти дни Дима об Улье узнал, наверное, больше, чем за всё время до этого, голова пухла просто. Нет, он и так многое знал, но не в таких подробностях. Друзья пытались сделать из Димы бывалого рейдера, не первый год живущего в Улье. И взялись они за это со всей серьёзностью, так как, наверное, лишь они и понимали полностью, что может ожидать Диму. И пытались отговорить, куда без этого. Собирался он не куда-то там, на несколько дней или месяцев, а как в сказках, найти то, не знаю что. Со стороны, может и смешным выглядела вся эта суета вокруг него, но не для друзей. Всех их, Мятного с Басом, Нюхача, Веду и других ближних тяготило ощущение ещё одной потери. Друг другу они об этом не говорили, не говорили и Диме, хотя он ощущал их эмоции. А сам ничего не чувствовал, вообще. Раньше, буквально несколько дней назад, это потешило бы самолюбие парня, но не сейчас, перед самым отъездом. Выгорело. Он даже от самого этого «поиска» ничего не ожидал, словно отправляется в никуда, в пустоту. И таким же пустым ощущал и себя. Прогуливаясь вечерами по стабу, ощущал себя призраком, словно его уже нет здесь, как и нет нигде. Что это и почему, Дима не знал, но и не тяготился раздумьями. Будь, что будет. Стопарь, в одной из множества бесед за эти дни, сказал: