S-T-I-K-S. Черный заповедник
Шрифт:
– Дадут, - успокоила Надя, но по ее тону было понятно, что дальше последует продолжение.
– Только в этом случае и родители, и ребенок лишаются возможности покидать стаб до тех пор, пока не выплатят стоимости жемчужины. Или если один из родителей не вернет саму жемчужину - например, добудет скреббера. Что абсолютно нереально. Этих тварей бьют с большого расстояния или с вертолетов. Добыть их в одиночку трудно.
Она помолчала.
– При этом родители должны отдавать не по четверти, а по половине зарплат, оба. А одного из них... как правило, отца, привлекают для особо опасных или тяжелых работ - например, для охоты на
– Я поняла. И вы, значит...
– Угу. Я уже была беременной, когда попала сюда. Но... не получилось. Потом - через год. Тоже облом. И, наконец, на третий год пребывания в Улье. Тогда беременность держалась дольше всего, и мы были совсем уверены, что вот оно, наше счастливое попадалово... К тому времени мы уже давно стояли в очереди. Но до жемчужины, даже если соединить все три зарплаты - Вадьки, Сереги и мою, было далеко, как до неба. Поэтому Вадя решил ускорить процесс. Он записался в добровольцы для участия в каком-то эксперименте. Который якобы наделял способностью носителя Дара распространять действие своего Дара на других иммунных. Те, кто проводил эксперимент, знали, что эти исследования не проходят без последствия для подопытных. Поэтому за участие полагалась жемчужина. Будущий дядя решил, что непременно добудет ее для племянника.
Яна кашлянула.
– А почему не будущий папа принял такое решение?
– негромко спросила она. Надя усмехнулась.
– Думай что угодно, но Серега первым побежал записываться в участники. Только там тоже сидят не альтруисты. У Сереги не было нужного им Дара. А у Вадьки - был. Ну а после, когда уже с помощью знахарей выяснилось, что ребенка в Улье мне не выносить, он все-таки забрал жемчуг себе. И носил при себе, все время. Не ел, потому что это нивелировало бы полученную при эксперименте способность прятать от чужих глаз целую группу. Но шанс вернуть себе человеческий вид находился у него прямо под рукой. А теперь он этим шансом выкупил жизнь Ленки. Считай, обменял свою жизнь на её. Вот такой он человек, наш Вадим.
Яна вспомнила подавленное настроение кваза, которое долго владело им после того, как они нашли и вылечили капризную Лену, и ей многое стало понятно.
Надя тем временем умолкла на полуслове, прислушиваясь. Под окнами раздался близкий рев мотора. В просветах между досками забора нарисовался подъехавший уже знакомый силуэт старого «УАЗа».
– Вернулись? Так рано? Вот странно, я не ждала их раньше восьми-девяти...
К еще большему удивлению Нади, подкативший к дому «уазик» не собирался заезжать во двор. В окно было видно, как из работавшей машины выскочил Серега. И, не глуша мотор, забежал в калитку.
– Ничего себе. Что-то случилось, белянка. А ну пошли, выясним.
Однако, младший разведчик уже было в доме. С грохотом пробежав через весь коридор, он показался в дверях кухни одновременно с тем, как хозяйка и ее гостья заспешили на выход.
– Яна!
– судя по его тону и отсутствию обычного шутливого настроения, произошло что-то действительно серьезное. Об этом говорил весь вид Сереги - ни Яна, ни даже собственная жена никогда не видели настолько сильного волнения на его лице.
– Бегом в машину, бегом! Не собирайся - некогда. Тебя вызывают в Центральный, к Комбату. Я не знаю, зачем! Быстрее, штаны только надень - и за мной! Вертолет, чтоб его, уже ждет! Живей, живей, живей!
38
Яна сидела у еле тлевшего костра и не то, чтобы удивлялась. Все происходило как всегда, в её жизни по-другому бывало редко. Хотя, если подумать, то в этот раз даже её пресловутое везение превзошло самое себя.
В Улье редко что-то застаивается. Это девушка уже давно уяснила. Однако последние трое суток её жизни вовсе мелькали перед глазами, как калейдоскоп.
... Глава Архипелага РССС принял её в свое кабинете сразу же, как только его личный вертолет доставил Яну на площадку во внутреннем дворе местного дома правительства в стабе Центральный. Высокий и физически крепкий даже на вид бравый военный с жестким взглядом, каким он сразу показался гостье, не стал ходить вокруг да около и сразу перешел к сути.
А суть заключалась в следующем.
До появления Яны во всём содружестве Архипелага РССС было известно всего о трех носителях Дара, который давал возможность безвредно гулять в «черноте». В рамках секретной операции под кодовым названием «Черный заповедник» эта троица совершала рейды в черноту с целью выявления причин излучаемых ею аномалий. Про эти аномалии Яна уже успела частично услышать от Сереги еще во время полета в Южнокрай, поэтому многое из того, о чем говорил Комбат, не стало для нее какой-то особой новостью.
Отчего именно ее и так спешно вызвали в местный «Кремль» девушка тоже догадалась задолго до того, как высокий собеседник закончил говорить. А вот о том, почему Яну доставили к самому главе РССС, а не к кому-нибудь рангом пониже, она узнала не сразу. Но в итоге узнала все равно.
Всего группа из трех нечувствительных к черноте исследователей успела совершить в плотное скопление мёртвых кластеров четыре экспедиции. Одну - по воде, к предполагаемому источнику воздушных аномалий. Правда, эта стала самой короткой из всех, так как длилась меньше двух часов - черная вода не особо приветливо встретила незваных гостей. И три по суше.
Из последней, третьей экспедиции ее участники не вернулись.
Случилось это почти две недели назад. За это время в черноту пытались ходить поисковые группы. Но ввиду почти полного отсутствия нормальных, жизнеспособных кластеров на пути предполагаемого следования экспедиции, где можно было бы передохнуть от губительного влияния мрака, спасатели раз за разом возвращались ни с чем. След экспедиции терялся в двух часах пути от последнего известного людям «островка нормальности» в черноте. И больше об ушедших во мрак исследователях ничего известно не было.
Кроме одного. По крайней мере, единственный из участников похода абсолютно точно все еще оставался жив. И ради него Комбат принял срочное решение привлечь и посвятить в детали секретной операции только-только заявившуюся в его царство Яну.
Впрочем, Комбата можно было понять. Девятнадцатилетний Руслан приходился ему сыном.
На том, что ее брат жив, настаивала сестра-близнец Руслана, Мирослава. Оба они - брат и сестра, были иммунными детьми Улья, и их связь позволяла чувствовать друг друга на расстоянии. Так, во всяком случае, утверждала Мирослава, и эти уверения - единственное, что оставалось у Комбата. А заодно - у родственников тех двух участников экспедиции, кто уходил и пропал в проклятой черноте вместе с сыном главы Архипелага.