S-T-I-K-S. Игры на выживание
Шрифт:
– Ты ж свежак, сутки уже без живчика, да еще и потрепало тебя на совесть, вот и не понимаешь вообще ничего, что вокруг происходит, мозги в овсянку норовят превратиться. Но это ладно, это у всех такое поначалу. Грузить тебя сейчас инфой не слишком результативно, башка у тебя пока что, как решето – что скажешь, тут же вылетит. Но у нас выбора нет, придется тебя просвещать оперативно, потом времени не будет. Насчет заражения ты метко подметил, только вот твари никаким боком не зомби. Живее всех живых, и уж точно поживее тебя, свежачок. Просто парадигма их существования, скажем так, слегка меняется после попадания в Улей. Мы, то есть жители Улья, их обобщенно называем просто «зараженными».
– По поводу того, что такое Улей, где ты очутился, и что тебе теперь с этим делать. Я вообще-то не великий мастак языком молоть, не особо люблю это дело, да и отвык за последний год. Тут вообще, откровенно говоря, без бутылки не разберешься. Но если вкратце, то есть теория Мультиверсума – множественной вселенной, потенциально-бесконечное количество параллельных миров, отличающихся между собой в большей или меньше степени. Улей – это планета-пазл, мозайка, как пчелиные соты, состоящая из таких вот отдельных кусочков. Мы их называем кластеры. Эти кластеры раз за разом совершают копирование отдельных кусков из разных частей Мультиверсума, после чего они оказываются здесь, на территории скопировавшего их кластера. Такое копирование называется перезагрузкой, старый кусок исчезает, новый вместе с людьми и физическими объектами появляется. Я не особо люблю все эти тонкие материи объяснять, люди плохо понимают, так что если интересно как это работает – у меня есть интересный буклет, почитаешь, может чего и осознаешь.
– Как то и вправду, слишком мудрено.
– Это да, я ж говорю! Но сейчас, расскажи-ка мне, милчеловек, про твое внутреннее состояние, есть какие-то нехорошие симптомы, голова, может, болит, в горле, там, пересохло или еще что?
– Она у меня разламывается с того самого момента, как мой самолет рухнул вниз. Я уже сутки живу исключительно на анальгетиках, если бы не они, уже давно бы свалился. Слабость, сушняк такой, что, кажется, озеро бы выпил. И вода жажду вообще не глушит, лишь на короткое время. Мозги периодически закипают, словно в киселе каком-то плыву, вообще теряюсь что я и где я. Загибаюсь, короче, конкретно.
– И как ты, мил человек, при таких раскладах умудрился дотянуть до сего момента?
– Да я и сам удивляюсь. Все вокруг либо подохли нехорошей смертью, либо в «ходячих» обратились. А я вот копчу небо и никак отбегаться не могу.
Тут «Чехов» приблизился к Егору вплотную, прожигая его взглядом своих ненормальных глаз.
– А сейчас второй важный вопрос будет. Скажи-ка мне, братец, ты сильно жить хочешь?
Тот лишь пожал плечами в ответ.
– Такая житуха, как у меня в последние сутки была, не слишком в кайф, но и умирать меня особо не тянет. Жизнь ведь такая штука, какой бы поганой не казалась, в ней всегда можно найти плюсы. А смерть это все, точка. Ни плюсов, ни минусов не осталось.
– Да ты, батенька, я гляжу оптимист, да еще и философ. Ладно, раз так, на вот тебе лекарство от всех бед, хлебни. Сразу полегчает.
Он сунул мне в руку алюминиевую армейскую фляжку, в которой булькала жидкость. Егор принюхался и тут же об этом пожалел.
– Ох и шмонит ваше лекарство, уважаемый, аж с души воротит. Вы ее на тухлых яйцах подснежников и прошлогодней блевотине настаиваете что ли?
– Что еще за подснежники?
– А это бомжи, которые по синему делу зимой на улице замерзают насмерть и под снегом прячутся. А весной их находят. Потому и подснежники. А яйца у них самые обыкновенные, не слишком свежие.
– Не, такие ингредиенты не использую. Хотя запашок у нее да, тот еще, но ты не переживай, новички только по началу нос
Егор смирившись с неизбежностью, задержал дыхание и от души приложился в непонятной бурде. Жидкость раскаленным прутом прошлась по пищеводу, возмущенный таким угощением желудок, забурлил, готовясь отправить его обратно. Но через секунду успокоился, а Егор с удивлением почувствовал, что по внутренностям растекается теплота. Он так и сидел неподвижно, с недоверием прислушиваясь к собственным ощущениям. И, о чудо, все негативные эффекты, что терзали его тело все последние сутки, постепенно улетучились. Голова перестала болеть и прояснилась, зрение стало четким, и предательская слабость из рук и ног испарилась без следа. И впрямь чудеса какие-то.
– Вижу, по вкусу пришелся тебе мой живец чудотворящий, а, свежачок? Полегчало, небось, словно боженька по душе босиком прошелся? Ха-ха, в точку, живец живцом не за здорово живешь прозвали. Эй, эй, не части, тебе пока лишнего нельзя, а то обратишься раньше времени, а нам еще много чего обсудить да сделать надобно.
Он забрал у Егора флягу с целебным, пусть и таким вонючим, эликсиром, и повесил ее на пояс.
– Теперь, когда мы тебе немного поправили здоровье, ты почитаешь умную книжку, а я пока что разберусь с трофеями с нашего элитника. Нам они еще пригодятся.
Бородач порылся в карманах и вынул оттуда сильно потасканную распечатку из десятка листов и протянув ее Егору. Тот осмотрел аляповатый буклет, распечатанный на дешевой принтерной бумаге с надписью на первой страничке «Вводный курс реалий мира Улья для иммунных-новичков».
– Вникай, потом проще будет. Информация там для тебя содержится архиважная. А я пока делом займусь.
Он вынул из ножен солидно выглядевший, но потрепанный временем, затертый клинок и подступился с ним к выступу на затылке мутанта, принявшись его вскрывать.
К тому моменту, когда «Чехов» закончил вычищать споровый мешок элиты, Егор прочитал не слишком-то внушительный буклет и пытался переварить полученную информацию. В голове не укладывалось, что он – это не он, а копия самого себя откуда-то из глубин Мультиверсума, что он бесконечно далеко от Земли, в тысячах световых лет и вернуться назад не выйдет, про группировки внешников и муров, про рейдеров и разнообразных тварей, про дары Улья – способности иммунных, про устройство кластеров, их классификацию, про перезагрузки, копирующие реальности вместе с людьми. И многое-многое другое.
– Ну как тебе вся правда-матка про Улей? – он откровенно забавлялся озадаченным и задумчивым лицом своего протеже.
Егор недоверчиво почесал голову.
– Откровенно говоря, все это выглядит как ядреный галлюциногенный бред сумасшедшего. Но другого объяснения всему происходящему вокруг я не могу найти. Так что, придется, как видно, поверить на слово. Пока не найду более логичного объяснения происходящему.
Егор вернул потертый буклет хозяину, и присел на пол, задумчиво разглядывая одно из самых страшных существ Улья, размышляя о кривой, что завела его куда-то не туда. А еще он тайком поглядывал на своего экстраординарного собеседника и пытался понять, что он о нем думает. Его слова вызывали доверие, не смотря на ту чушь, которую он, если вдуматься, нес. Но вот верилось ему и точка. А еще Егор понял, что постоянно величает его на «вы», хотя, чисто внешне не скажешь, что у них большая разница в возрасте. Но чем-то он внушал уважение, «тыкать» ему не получалось.