S-T-I-K-S. Капкан
Шрифт:
Открыл глаза и заорал от нестерпимой боли. Болело всё, кроме ног, их я вообще не чувствовал. Валялся сломанной игрушкой на земле. Приподнялся на руках и стал озираться. Скреббер был в тридцати метрах от меня и двигался к орудию, из которого стрелял Хряк. Кваз не жалел патронов и ствол. Заметных повреждений у монстра видно не было. Только окружающее его сияние стало слабым и очень сильно уменьшилось в объёмах. Теперь шар света был всего-то чуть больше трёх метров. Снаряды, влетавшие в него, видимого урона не наносили, они просто испарялись. Внезапно шар мигнул и свечение пропало. Стало видно настоящее тело монстра. Больше всего, ЭТО, напоминало гигантскую рыбу иглобрюха. Лап у чудовища не было вообще. Всё тело покрыто многоугольными нашлёпками брони. От краёв чешуек, постепенно уменьшаясь, вытягивался шип, конец которого заканчивался странным шариком. Головы я не видел. Монстр уже подобрался ко вторым заложенным минам. И тут раздался грохот второго орудия. Стрелок спешил воспользоваться моментом, пока нет защиты. Я видел, как многие снаряды взрывались, не причиняя вреда броне твари, но те, которые попадали встык многоугольников брони, стали делать своё дело. Сияние снова окутало Скреббера, но было оно каким-то мерцающим и рванным, не то, что раньше. Оба орудия стали бить длинными очередями. Понять, как может тварь двигаться без лап, у меня не получалось. Этот жуткий шар не катился, он как бы плыл над землёй в одном положении. Защита монстра снова мигнула и пропала, снаряды всё чаще попадали в прорехи сорванной брони и взрывались внутри тела монстра.
И двигался Скреббер уже еле-еле. Рывок вперёд на два-три метра, на секунду замрёт и снова рывок. Но двигался он чётко в одну сторону, к Хряку. Энергетический кокон, окружавший раньше тварь, больше не появился. А на очередном рывке монстр напоролся на мину. Огромную тушу подкинуло метра на три вверх. Грохот взрыва ударил болью по ушам, взрывная волна снова опрокинула меня на землю. Снова приподнялся на руках. Туша Скреббера валялась на земле, и уже не напоминал шар. В уши ударила нестерпимая звуковая волна, даже не могу передать словами эту какофонию, и я понял, что это верещит монстр. Боль в ушах нарастала, а затем звук пропал. Я видел, как на броне монстра взрываются снаряды, видел вспышки, но ничего не слышал. Затем я отключился, тело не выдержало нагрузки.
Очнулся от того, что меня куда-то переносят. На куске брезента меня несли поближе к остальным. Под голову что-то подсунули, и надо мной склонился Говорун, губы у него двигались, но слов я не слышал. Постарался сказать.
– Оглох, не слышу.
Говорун кивнул и пропал. Попытался осмотреться и разглядеть что можно. Меня перенесли метров на двадцать вперёд от туши убитого Скреббера. Голова у монстра всё-таки была, ну как голова, какое-то её подобие. Было просто место на шаре, где располагалась странная, непонятная пасть. Отросток пол метра длиной и пол метра шириной на конце которого, виднелись несколько рядов зубов. Отдалённое сходство с хоботом слона, только широкий и толстый. На туше стояли Стрелок и Хряк и выполняли работу мясников. Орудовали своими секирами как заведённые, пытаясь добраться до заветного спорового мешка. Мясо монстра было белого цвета, сильно напоминая куриное, а вот кровь, почти чёрного цвета, ни разу не красная. Чуть повернул голову и увидел как Лунь и Котэйка, собирают и подносят ко мне оставшиеся мины. Снова посмотрел на Хряка. Они нашли то, зачем мы пришли. Кваз стоял на коленях и вырезал что-то ножом. Вытащил и закинул себе в рюкзак.
Спрыгнул с туши и побежал ко мне, остальные уже были рядом. Он поднял меня на руки как ребёнка и пошёл к катеру. Я снова потерял сознание. Очнулся уже на палубе, рядом сидит Лунь, больше никого не видно. Попробовал сесть и у меня получилось. Дрожащими руками снял с пояса флягу и открутив крышку, стал пить живчик. Дед стал что-то спрашивать, помотал головой и показал на уши. Посмотрел на свои ноги, ниже колен, обе штанины были сгоревшие, а кожа на ногах, была обугленной, с лопнувшими волдырями и покрыта коркой. Вскоре показались Квазы, они тащили орудия. Как только все оказались на борту, сразу отчалили и поплыли вниз по течению на схрон.
Говорун сел рядом со мной и положил свои руки мне на уши. Появилось приятное чувство тепла, а затем слабая щекотка. Так продолжалось минут пять, а затем я услышал, как он говорит кому-то из наших.
– Да так-то, ничего страшно. Барабанные перепонки у него лопнули, ноги сильно обожжены, ну и сильная слабость от перенапряжения. Удивительно, что он вообще живой остался, даже не думал, что так всё хреново выйдет с минами.
– Ты на мины не греши, сработала одна всё же. Кто же знал, что эта зверюга окажется такой. Она зараза, три штуки просто испарила. Какую другую порвало бы, а эта…
Знахарь занялся моими ногами, я ещё похлебал живчика. Надо будет обязательно просмотреть запись боя. Половину схватки я просто не видел. Мы ставили две камеры на запись, с разных ракурсов. Будет интересно посмотреть на себя со стороны. Скрываться нам уже было не нужно, и Хряк, стоящий за штурвалом увеличил скорость на максимум. Катер летел над водой, но бдительности никто не терял. Одно орудие снова укрепили на палубе, на случай нападения водных монстров. Я рассмотрел всех попристальнее. Кроме меня никто не пострадал. Но я был впереди всех. Говорить мне не хотелось. Улегся на доски палубы и прикрыл глаза. Не спал, просто лежал и давал отдых, изнурённому телу. Слушал гул двигателя и плеск воды по бортам.
На схрон мы приплыли к пяти часам вечера. Даже удивительно, сколько всего случилось, за один неполный день. Я с трудом выбрался на берег, и поплёлся наверх к столу. Нашёл удобное местечко, рядом с деревом и облокотившись на него спиной сидел. Даже думать и анализировать всё случившееся не хотелось. Меня не трогали. Мужики разгружали катер, носили вещи. Женщина и дед готовили ужин. Как подошёл Хряк, я не услышал, просто поразительно как при своей комплекции и весе, он ухитряется ходить бесшумно? Только от его голоса вздрогнул.
– Ты как, Капкан, пришёл в себя?
Он присел рядом, скрестив ноги по-турецки. Уже чистый и переодетый, а мне стало стыдно. Мог ведь, хоть в порядок себя привести, не сидеть здесь в крови и грязи, в грязном и порванном шмотье.
– Да уже почти оклемался. Сейчас пойду помоюсь и переоденусь.
– Давай, а то сейчас праздничный стол накрывать будем, а без главного героя как можно?
– Это я герой?
– Ты, ты. Если бы не было тебя, ничего у нас не получилось бы.
Я встал и пошёл на берег. Зашел в землянку за чистым комплектом вещей и принадлежностями для купания. Потом чуть спустился ниже по берегу и сняв грязные и порванные вещи стал мыться. Сил и правда прибавилось, а после купания ещё немного и взбодрился. Мылся абсолютно голым и уже собирался вытираться, когда заметил Котэйку, которая меня бессовестно разглядывала. Вытерся, оделся в чистое, собрал старые вещи в пакет, лотом утопим, и пошёл к столу.
Все уже сидели и ждали меня. На столе стояла кастрюля с рыбой и варёной картошкой. Вторая полная рыбы, стояла рядом со столом. Я улыбнулся, некоторые вещи не меняются. Тарелки у всех уже были полные, стаканы тоже налиты. Присел за стол и взял тару в руки. Тост произнёс Хряк.
– Давайте выпьем за нашу команду, которая смогла сделать невозможное, и никого не потеряла.
Мы чокнулись стаканами и выпили. А затем принялись жевать. Аппетит проснулся, есть хотелось неимоверно, ещё бы, с утра на зубах ни крошки не было, а уже вечер. Первую кастрюлю рыбы, мы съели очень быстро. Утолив первый голод, уже не спешили. Сидели и разговаривали, выпивали и закусывали.
Торопиться уже было некуда. Стали обсуждать сам бой с монстром. Я не стесняясь в выражениях, костерил себя за то, что мы не провели проверку с миной. Рассказал, как не смог оторвать её от рук и всё висело на волоске. Если бы не гранаты, то… Всё кончилось бы очень печально. Мы пришли к выводу, что фанаты повредили Скребберу важный орган, который генерировал его защиту, нам просто повезло, причём очень сильно. Будь тварь в своей энергоброне, мы остались бы там все, в виде кучек шлака. Потом каждый рассказывал, что именно он видел и запомнил. Мне было интересно слушать их, им меня, так мы и болтали. А затем я поинтересовался.