S-T-I-K-S. Пройти через туман II
Шрифт:
– Ты молодчина! Спасибо тебе!
Женщина махнула рукой.
– Я это сделала бы для любого, не только для тебя. Не потому, что ты мой крестник, а вообще для всех, – пояснила она, – Нормальные люди должны держаться вместе. Не только здесь, в Улье, а вообще везде. В стаи отлично сбиваются всякие муры. Если смотреть равнодушно, как власть имущие позволяют себе любой, даже самый маленький беспредел и беззаконие, то не успеешь оглянуться, как все стабы вокруг станут муровскими и начнут барыжить органами с внешниками. Патроны и снаряды проще так раздобыть, чем с ксерами возиться.
Так-то
– Я уже не впервые слышу это слово «ксер». Кто это? – задал вопрос Мамбе, – Поясни, пожалуйста.
– Времени у нас теперь до утра, – грустно сказала женщина, – Можно и поболтать. Только я умоюсь.
– Угу, – хмыкнул я, – Давай.
Она стянула куртку и расстегнула ремень.
– У заражённых очень чуткий нюх, – пояснила крёстная, – И слух отменный. Я сначала не поверила, что вы свежаки, но когда увидела, что вы кочегарите примус и готовите на нём… Поняла, что вы ещё зеленей, чем крокодил Гена. Кофе – это не кровь, не мясо. Глупые низшие заражённые не свяжут этот запах с добычей, но вот с уровня лотерейщика они начинают стремительно умнеть. Всё дело в паразитических чёрных нитях мицелия, прорастающего в их споровых мешках. Нити заменяют им… Нет, не мозги… Что-то вроде управляющей программы. Я не биолог и не программист. Сложно объяснить такое, но споровый мешок имеется у любой из тварей. Он их ахиллесова пята. Даже у самых развитых тварей, он не зарастает полностью.
Она тем временем уже развязала шнурки, сняла подтяжки армейских камуфляжных штанов и начала освобождаться от свитера.
– А мыться нужно при каждом удобном случае. Мойся при любой возможности. Если бегуны, медляки и лотеры ещё тупят, из-за малого количества нитей, то все остальные вынюхают. Развитые мертвяки легко возьмут и встанут на твой след суточной давности, а потом могут неделями гонять получше любой собаки. Но скорей всего догонят, и довольно быстро. Тебе нужно спать, а они умеют впадать в коматозное состояние, даже не прекращая движения.
– Понятно! – кивнул я, гадая, вся ли она разденется, чтобы поплескаться в небольшой раковине для мытья рук или нет.
Мои гормоны отплясывали гопак. Внезапно я понял, что моя крёстная не просто крёстная, а ещё и экзотическая женщина. И похоже, она что-то такое почувствовала.
– Будешь подглядывать – навешаю! – пригрозила она, – Отвернись.
Выкинуть из головы все посторонние мысли и сосредоточиться на получении информации было непросто, но я взял себя в руки и отошёл к решётке. Встал спиной, чтобы не вызвать подозрений в собственной добропорядочности. Фантазия щедро дорисовала богатые прелести Мамбы.
– Ксеры…
– Ксеры? – ответила она приглушённо, – Вот Смак, например, когда позвонил, я была с цинком твоих патронов, у Репы – местного ксера.
– Вы спасли мой цинк? – удивился я.
– Всё спасли. Винтовку, рюкзак, цинк, спораны и горошины, даже тесак и ремень Акса я прихватила. Вот только патроны промокли. Я за
– Отксерил?
– Это Дар такой, – пояснила Мамба, шурша одеждой, – Могут копировать различные предметы. Обычно ксер зажимает в ладони предмет, который желает скопировать, и берёт во вторую ладонь сырьё для его копии. По желанию ксера из сырья получается точная копия предмета. Большинство ксеров не могут копировать предметы, не помещающиеся у них в ладони.
– Уразумел, – согласился я, – Полезный дар, а можно, например, жемчужину скопировать?
Крёстная усмехнулась.
– Нет. Ни один живой объект скопировать нельзя. Все требуемые материалы для копирования должны помещаться в ладонь, и в другой руке уже появляется нужное. Репа слабоват, как ксер, как конвейер клепать патроны не может, но за трое суток с цинком управится должен.
– Зачем ксерам гильзы? – спросил я, припомнив диковатого вида мужичка с полигона.
– Ну, не вся экономика Улья держится на ксерах, но они одни из главных поставщиков патронов. Им намного легче копировать, если сырьё представлено не набором каких-нибудь химических элементов, а уже готовыми компонентами или составными частями. Потому гильзы многие собирают и отдают или продают ксерам.
– А пиковые не знают проблем с боеприпасами, так? – заработали мои мозги в этом направлении.
– Они получают не только боеприпасы, но и оружие, и снарягу, и технику, – согласилась Мамба, – Можешь, кстати, уже поворачиваться.
Я сел на лавку.
– Если спонсорство внешников иссякнет, то, думаю, желающие покончить раз и навсегда с пиковыми будут выстраиваться в очередь. Слишком уж многие хотели бы с ними поквитаться, но уж больно силы не равны.
Я не перебивал, а крёстная продолжала.
– Стабы производят боеприпасы, растят своих ксеров и кое-то производят, а муры – нет. Стабы так и основываются, для контроля больших и жирных полян. Обнаружили что-то интересное и нужное, обосновались на самом близком стабильном кластере и потихонечку начинают полянку стричь. Кому-то с перезагрузками прилетают военные склады с патронами или снаряжением, кому-то оружие, кому-то бронированная техника, а где-то сидит целый цех прокачанных ксеров, успевай им только подвозить гильзы самосвалами, – блеснула белозубая улыбка на чернокожем лице, – Между всеми этими значительными поселениями иммунных ходят караваны торговцев. Как-то так и живём…
И я начал понимать, действительно живут. Да, от прежней жизни почитай ничего и не осталось, но это жизнь, а не выживание, как я было подумал, только попав с Улей. Караваны, торговля, производство, богатые поляны. Всё это признаки какого-никакого, но общества.
– А какая поляна у Зимнего?
Мамба сокрушённо вздохнула, но начала отвечать.
– С основания Зимнего прошло около семидесяти лет. По меркам Улья это очень солидный срок. Проделана титаническая работа. Ну, ты и сам видел, – собеседница сделала пространный жест рукой, – Иммунные тут практически восстановили привычный образ жизни, который вели на Земле. Технологии и труд позволили создать мощную, по меркам стабов, промышленную базу, возвести настоящий город с тремя рубежами обороны.