S-T-I-K-S. Пройти через туман IV
Шрифт:
– Вот и у нас такое неприемлемо, – припечатал он, – Именно поэтому мы предлагаем всем оплату и условия для реабилитации всем сдавшим кровь и органы, которые потом восстановятся. Знаешь, почему я здесь?
– Откуда? Я не телепат, – пожал плечами я, – Это мне неизвестно.
– В Улье я потому, что моя дочь на той стороне сейчас в хосписе, – с каменным лицом пояснил он, – Как думаешь, был у меня выбор отказаться от этой командировки?
Я медленно покачал головой, оглушённый новостью. Как-то привык воспринимать всё со своей
– Неандертальцы тоже умели больше, чем кроманьонцы – наш вид человека разумного, – позволил себе не согласиться я, – Неандертальцы были выносливей и сильней. Они прекрасно охотились на мамонтов. Судя по всему, это были бойцы, ломавшие медведю хребет голыми руками. Мы все знаем, что с ними случилось.
Офицер молча смотрел на меня через стекло в упор.
– Те, кто не смешался с предками современных европейцев – вымерли. Вымерли сами по себе. Понимаешь? Менее приспособленные, но организованные стали более многочисленными и заняли лучшие и большие территории…
Сам поняв, что растёкся мыслью, я продолжил:
– Те, кто держался друг за друга – победили. Прятаться – не выход. Играть от обороны почти всегда проигрышная стратегия, – я пожал плечами, – Кто лучше, кто хуже приспособлен – покажет ближайший миллион лет эволюции. Я столько не проживу, потому не хочу ломать на эту тему голову. С этим пусть разбираются антропологи и генетики. Иммунные уже не люди. Мутанты – другие внешники нас так и называют. Мне жаль твою дочь, как и других детей, однако я не вижу ни единого способа, как могу помочь ей. Я не тот, кто может ей помочь, капитан. Если вам что-то нужно, делайте это сами.
Дорохин ухмыльнулся одними кончиками губ, но совсем не весело.
– Да ну? – хмыкнул он.
– Меня сидение под замком не делает счастливей… Да никого не делает! А выезжать на рейды через КПП по пропускам? Это вообще не вариант, – продолжал я, – Что дальше? Нас, как собак за любую оплошность будут сажать в ошейниках на цепь? А если завтра комендантом лагеря станешь не ты, а кто-то другой? И он в один прекрасный момент решит не выпускать, например, меня, так как я ценная динамо-машина, заменяющая собой атомный реактор?
Я перевёл дыхание и в звенящей тишине продолжил:
– Нет, капитан. Пока мы в лагере, мы под неусыпным надзором большого брата, так? Но какие у вас цели? Куда вы ведёте нас? Чего добиваетесь? Да, вы помогли нам расправиться с пиковыми. Спасибо. Но меня не покидает подозрение, что вы и датчане банально боретесь за власть в регионе? – я пожал плечами, – Сражаться я буду только за себя и своих, а их по пальцам рук можно пересчитать, и ещё останется. Я сам по себе.
Пока я выдохся и замолчал, инициативу вновь перехватил Медведь.
– Что с ваша дочь? – уточнил он.
Я понял, что вопрос задан с подвохом. Мой крестник пытается применить свой новоприобретённый
– Белокровие…
– Это опасная… – он замешкался, подбирая слово, – Эээ… Недомогание…
– Это смертельная болезнь, американец, – возразил ему капитан, – Доктора дают прогноз в три года. Это моя личная драма, а знаешь, сколько ещё неизлечимых детей в том хосписе? А сколько по стране таких заведений?
– Много, – упавшим голосом ответил Медведь, – Очень много.
– Да, много… Но заметь, мы органы из иммунных не вырезаем без их на то согласия, – надавил Дорохин, – Мне нужны выносливые, сильные и приспособленные к местным реалиям рейдеры не для того, чтобы охотиться на людей. Со спасением свежаков с перезагрузившихся кластеров и Гамлет справится.
– Гамлет? – вяло поинтересовался я.
Как-то не вязалось это с образом положенца. Чтобы он по собственной воле начал сотрудничать с властями.
Капитан кивнул.
– Он согласился…
Мне хотелось как можно быстрей завершить этот разговор и убраться на все четыре стороны.
– Вот видите? У вас есть Гамлет и его парни. Было очень приятно поболтать, но пожалуй, что нам пора…
– Погоди, – остановил меня офицер, начавший рыться в ящиках своего стола, – Ты знаешь, что это такое?
Перед ним на столешнице появился полиэтиленовый пакет. Я не сразу понял, что это.
08. Нодий
В запаянном пакете из прочного полиэтилена лежало нечто, что мне не сразу удалось идентифицировать. Что, в общем-то неудивительно, так как видеть это мне пришлось всего один раз в могильнике серых и при очень плохом освещении. Но это был он. Вернее они – мои браслеты.
Я даже словно ненароком коснулся одного из своих украшений. Нет… Это были не мои. Мои на мне.
После того как я попал с партией свежаков на ферму муров и совсем не в качестве фермера, местный знахарь определил мой Дар, как электрокинез. Судьба моя была с этого момента предопределена. Мне было суждено стать самоходным и неисчерпаемым павербанком о двух ногах.
Мне определили место работы на местной станции зарядки. В Треблинке, в общем-то, было не так и плохо. Скорей всего, где-то есть и фермы, где буквально режут рейдеров на части, но тут такого не было, только заключенные время от времени шли «вверх по карьерной лестнице». Можно сказать, что условия существования тут были вполне приемлемыми, однако и проблем своих хватало. Одной из них был недостаток энергии.
Заряжать пришлось вообще всё. От смартфонов, планшетов и ноутбуков до ручного инструмента и электромобилей. Моя рабочая смена была поделена на серии зарядок и перерывы для восстановления, во время которых я отпаивался живуном и гороховкой. И так по кругу все восемь рабочих часов каждый день.