С тобой и без тебя
Шрифт:
Алессандра неохотно приняла приглашение Эндрю присоединиться сразу после выпивки к их раннему ужину. Потом все вчетвером переместились в «Савой», где отведали икры и омаров, сопровождая все это большим количеством шампанского. Алессандра чувствовала себя отяжелевшей, уставшей и изнуренной и в девять тридцать попросила извинить ее, объяснив, что муж прилетает из Штатов и ей хотелось бы быть дома, чтобы встретить его. При мысли, что скоро она увидит Камерона, пульс ее участился.
— Конечно, конечно, — сказал американец, с восхищением
— Мисс, — быстро поправила Алессандра. — Я по-прежнему Алессандра Уолкер. Решила сохранить свою девичью фамилию, когда вышла замуж.
— Вот как? — спросил он, все еще с вожделением глядя на кремовые выпуклости ее грудей.
— Да, — ответила Алессандра, понимая, что если она сейчас же не уйдет от его назойливого взгляда, то ей придется сказать или сделать что-нибудь невежливое, что может поставить под удар их будущее. — Я известна в мире рекламы под этим именем, и мне жалко терять его.
— О, это современно, — согласился Билл с улыбкой. — В Канаде, где живут две из моих дочерей, вообще принято так делать. Тем более что ваш муж не имеет ничего против этого!
Ну, она бы так не сказала. Камерон не возражал, когда она сообщила, что не собирается брать его имя, только холодно и насмешливо уставился на нее, а затем кивнул без комментариев.
Эндрю накинул ей на плечи пальто и чуть обнял ее, давая Алессандре понять, что вечер прошел успешно. Билл, казалось, стремился компенсировать очевидную озабоченность своего партнера ее телом.
— Чем занимается ваш муж в Штатах? — спросил он, мимоходом пожимая ей руку.
Алессандра улыбнулась.
— Так, поехал по каким-то делам. У него здесь фабрика, на севере Англии, есть еще и в Западной Европе, но он занимается этим для забавы.
— Для забавы? — негодующе запротестовал Эндрю. — Вряд ли можно назвать многочисленные квартиры и гостиницу в Восточной стороне Манхэттена «забавой», и Боже нас упаси, если он решит стать серьезным!
Оторвав жадный взгляд от ее груди, американец смотрел на нее, как собака, почуявшая кость.
— А я случайно не знаю вашего мужа, мадам?
Алессандра пожала плечами.
— Не думаю. Его совсем не знают в Америке...
— Тайна года, — прервал Эндрю едко. — Его зовут Камерон Калдер.
С таким же успехом он мог сказать «Президент Соединенных Штатов», усмехнулась про себя Алессандра, вставляя ключ в замочную скважину. Для обоих бизнесменов открытие не могло быть более неожиданным. Ей даже не приходило в голову, что ее муж так хорошо известен в Нью-Йорке.
А что она в самом деле о нем знала? Камерон ни разу не брал ее с собой в Нью-Йорк. Он вообще никогда не хвастался. Камерону совсем не надо было хвастаться. Легкий вздох непроизвольно сорвался с ее губ при одной мысли, что она может его потерять.
Она закрыла за собой дверь квартиры и широко зевнула, небрежно бросив шаль на спинку низкого дивана. Хотелось поскорее выскользнуть из этого облегающего черного платья, оказаться в глубокой ароматной ванне и с нетерпеливым наслаждением ждать своего замечательного мужа.
Ей понадобилось несколько мгновений, прежде чем она заметила свет в спальне. Неужели она была настолько небрежна, что оставила его утром? Хотя все возможно, ведь она спешила, потому что проспала после беспокойной, тревожной ночи сновидений, в которых лицо Камерона постоянно появлялось, дразня ее.
На какой-то момент Алессандра замерла, услышав шум в спальне, но опасение сразу исчезло, как только она узнала звук любимых шагов. Алессандра поправила темные волосы, спутанные ветром, и увидела, как высокий силуэт мужа появляется в дверях, освещенный сзади мягким светом лампы. В полутьме, даже больше чем обычно, его тело казалось сгустком упругих мускулов и силы.
Камерон включил верхнюю люстру, и вся комната осветилась резким ярким светом. Радостная улыбка замерла на губах Алессандры. Она посмотрела на неприветливое лицо мужа и внезапно ощутила необъяснимый испуг.
Глава вторая
Камерон изучал Алессандру в течение мгновения, которое показалось ей бесконечно долгим, и что-то холодное и отталкивающее в его глазах — выражение, которого Алессандра никогда раньше не видела, — заставило ее тело покрыться гусиной кожей. Итак, вместо того чтобы, как обычно, упасть в объятия друг друга, они молча стояли посреди большой комнаты, замерев как вкопанные. В его глазах не было обычной нежности и мягкости, с которыми он смотрел на нее прежде.
— Здравствуй, Алессандра, — сказал Камерон в конце концов, не двигаясь с места.
Гордость пригвоздила Алессандру к порогу.
— Привет, Камерон, — ответила она, и это прозвучало гораздо более прохладно, чем она собиралась сказать, — но почему бы и нет, раз он сам так отчужден? — Я не ждала тебя так рано.
— Вижу. — Его губы презрительно искривились, когда взгляд остановился на черном платье с низким вырезом, которое подчеркивало кремовые холмики ее грудей, и скользнул к узкой талии и бедрам. Обычно она видела желание, загоравшееся в его серо-голубых глазах, сейчас в них светилось презрение.
Иронически фыркнув, Камерон шагнул к бару и налил в бокалы вина из бутылки, которую, очевидно, открыл раньше и поместил для охлаждения в ведерко со льдом.
Неужели он хочет что-то отпраздновать? — подумала она внезапно. И сколько времени он уже дома? Легкая дрожь поползла по ее телу, когда она увидела, что его мрачное лицо не смягчилось. Он тихо подошел к ней и предложил бокал «шабли». Это было ее любимое вино, но сейчас сама мысль о том, что его надо выпить, вызывала у нее чувство тошноты.