С тобой? Никогда!
Шрифт:
Заткните меня кто-нибудь! Не может же это унижение продолжаться бесконечно! Руки у меня дрожат, сердце сильно-сильно бьется. Я вижу, как все на меня смотрят и как внутренне борется с собой Ярик.
Поворачивается и Янка. Глядит на меня, наморщив лоб:
– С тобой? Потанцевать? – смеется она. И дальше по слогам, отчетливо: – Да ни-ког-да!
Я растворяюсь в пространстве вместе с услышанным. Чей-то смех пощечиной бьет меня по лицу. Кажется, смеются уже все. А Ярик молчит. Он
– Иди, пока горячее не остыло, – говорит кто-то из парней, – пусть потанцует с нормальной девчонкой.
– Эй, заткни пасть! – рявкает Левицкий. Он подходит ближе и улыбается мне в лицо: – Можешь со мной потанцевать, крошка. Я люблю фигуристых.
Они ржут. А я смотрю Ярику в глаза. И жду. Чего – сама не знаю, но жду. А потом вижу, как Яна ведет его в танце, и пячусь назад. Ноги дрожат, в гудящей голове звоном разбитого стекла отдаются чужие насмешки, пот застывает на моей шее ледяным дождем.
– Даша… – читаю по его губам.
Он сожалеет. Да, он сожалеет… но продолжает с ней танцевать. Не верю!
Он с ней танцует, глядя, как я отхожу. Это помогает мне очнуться и в полной мере почувствовать боль, которая рвет душу напополам. Мы смотрим друг на друга в последний раз.
Никаких первых поцелуев, никакого романтического дерьма, которое я успела себе напридумывать. Я просто жирная девочка-подросток, которую в очередной раз унизили при всех. Я просто неудачница, которая мчится в темноту ночи, захлебываясь слезами и спотыкаясь о собственное сердце.
10
Сначала я шла. Просто брела, прокручивая в голове произошедшее. И всякий раз буксовала на том моменте, когда руки Ярика жадно обхватывали талию Яны. А потом я побежала. И бежала все быстрее, боясь остановиться.
Вряд ли бы у меня получилось убежать от себя, но подальше от смеющейся толпы, пожалуй, вышло. Как я могла подумать, что нравлюсь ему? Когда я успела сделать такие выводы? Почему решила, что этот красивый мальчик захочет встречаться с такой толстухой, как я?
Возможно, я сама была виновата, но он обнадежил меня – своими словами, поступками, взглядами. Лучше бы мы и дальше ходили одной дорогой и не замечали друг друга! Лучше бы делали вид, что не помним общего прошлого и детских совместных игр. Мы выросли, и наши игры стали жестокими. Что же мне теперь делать? Я не смогу еще два года ходить с ним в одну школу. Не смогу сталкиваться на лестничной площадке. Просто не переживу этого!
– Даша! – звук моего имени разнесся по всему двору, разорвав тишину.
Я даже не обернулась. Понеслась еще быстрее к подъезду, словно от этого зависела моя жизнь. Не видеть, не слышать его, больше никогда не смотреть в лицо.
– Дашка! –
От этого голоса иглы страха и паники впились мне в спину, все тело съежилось, как от удара.
– Стой! – Он настиг меня у подъездной двери.
Я успела дернуть ее на себя, но он придавил ее рукой.
– Отойди, – попросила я, задыхаясь.
У боли горький, металлический привкус – теперь я точно знала это.
– Подожди! – Ярик согнулся пополам, уперев ладони в колени. Ему никак не удавалось отдышаться. Вероятно, он несся за мной во весь опор. – Подожди!
Я не смотрела ему в лицо – не могла. Мне хотелось убежать, но на моем пути все еще стоял он.
– Даш, давай поговорим!
Он протянул ко мне руки – какой нелепый жест. Будто разговоры что-то могли исправить. Будто он дотронется до меня – и я вдруг оттаю. Но это невозможно.
– Нет! – голос застрял у меня в горле, сойдя на слабый писк.
– Я… Я… Подожди! – Ярик хотел коснуться меня, но я отшатнулась. – Позволь объяснить!
Я подняла на него взгляд. Эти глаза, эта улыбка – все то, что успела по-настоящему полюбить. Чужое. Холодное. Отталкивающее. Глаза, глядя в которые я снова переживала ужасное унижение.
– Что тут объяснять, Ярик? – Его имя, как нож на моем языке. – Что? Убери руки и дай мне пройти!
Меня трясло, но я не собиралась снова показывать ему свою слабость. Лихорадочно придумывала, как бы обойти препятствие и сбежать, пока слезы снова не заполнили глаза.
– Я… – Его веки налились краснотой. – Я сам не понимаю, почему… я… – Он зажмурился.
Его руки все еще тянулись ко мне в умоляющем жесте.
– Не надо, Ярик! Просто пусти меня. Я все уже видела. Твои друзья хорошо посмеялись надо мной. Надеюсь, тебе тоже было весело.
– Даша! – воскликнул он.
– Одного только не понимаю, зачем ты пошел за мной?
– Даш, позволь мне все исправить!
– Зачем?
– Ты… ты важна для меня.
Как же тяжело ему дались эти слова. Я пошатнулась, не чувствуя ног. Шумел теплый ветер, во дворе скрипели старые качели, деревья мягко шелестели листвой.
– Если я тебе важна, ты мог бы меня защитить. – Теряя силы, я прислонилась к холодной стене. – Неужели тебе так важно было их мнение?
– Прости меня, Даш. Прости! Прости!
– Или ты опьянел от славы? Слишком много девушек появилось вокруг?
Ярик дрожал, кусая губы.
– Я не знаю, что это. Я… Даш, я растерялся. Клянусь, я все исправлю. Я смогу. Поверь! – Прекрасные темные глаза на прекрасном лице смотрели на меня, заставляя исчезнуть к черту весь остальной мир. – Пожалуйста! Знаю, мне нет прощения, но…