С тобой

Лисицына Татьяна Юрьевна

Кристина не знала, как долго ходила между соснами, разговаривая то ли с ними, то ли сама с собой. Она даже с Андреем поговорила, попросила прощения за то, что уезжает и откуда сверху возникла мысль, что её время здесь закончилась, возвращается хранительница этого места, а она была лишь временным смотрителем. Она так удивилась, что повторила вслух: временный смотритель? Стало чуть-чуть обидно. Ну и ладно, она уезжает. Она отряхнула снег с варежек, почувствовав, что замёрзла. В окнах весело горел свет.

– Ты замёрзла? –

Александр обхватил её руками, она прижалась к нему. Рассказала про временного смотрителя. Он засмеялся.

– Тебе обидно? – он поцеловал её в губы. – Какая ты холодная и пахнешь хвоей, как маленькая ёлочка.

– Конечно, обидно. Я, можно сказать, душу продала за это место, а оказалась всего лишь временным смотрителем. А хранительница тогда кто?

– Вот и спроси того, с кем разговариваешь.

– Я итак знаю кто. Алёнка, конечно.

– Тогда зачем спрашиваешь?! Если хочешь, я покажу тебе, что здесь было.

– Покажи.

– Закрой глаза.

Некоторое время, она ничего не видела, кроме коричневых стволов, а потом между соснами появились деревянные скульптуры, высотой около двух метров. Некоторые статуи имели одно лицо, а некоторые даже несколько. В правой руке у одной фигуры был меч, у другой кольцо. Руки у одной фигуры скрещены.

В центре горел костёр, возле которого высокий старец с белой одежде произносил слова на непонятном языке. Он взмахнул руками и обернулся. Увидев его лицо, Кристина вскрикнула и отвернулась, уткнувшись в плечо к Александру. Капище с идолами исчезло, так же, как и фигура в белом одеянии.

Кристина забилась в угол дивана. Александр заварил и принес любимый чай с имбирём, лимоном и мёдом.

– Ты тоже видел её? – спросила она Александра.

– Кого?

– Ну, я видела жреца, который проводил обряд у костра. Даже услышала несколько слов, только не могла их разобрать, а потом он повернулся, и я увидела лицо Алёнки. Точнее, лицо было немного другим, мужским, а вот глаза… Глаза были такими же, как у неё. Они сверкали тем же огнём, как у неё бывает, когда что-то идёт не так, как она хочет. В них была та же сила.

– Ну что ж, вот и мы раскрыли тайну Алёнки. Теперь ты понимаешь, почему ей нужно вернуться сюда.

– Почему? Она будет жечь костры и проводить обряды?

– Давай не будем заглядывать в её будущее. Я тебе давно говорил, что это очень зрелая душа, которая смогла – теперь тебе это будет понятно – принести в жертву своё тело, когда она была Леночкой, захватить тело Алёнки, которое она специально выбрала, чтобы оно служило её целям и выгнать оттуда душу Леночки. При этом у неё получилось вернуться к тем же родителям, которые её приняли, а потом вместе с ними вернуться на то же самое место.

– Уже выгнав меня отсюда, - грустно закончила Кристина. – Тут целое кино можно снимать.

– Сюжет для твоего романа, если хочешь.

– Не хочу, - покачала головой Кристина. – Мне понравилось писать для детей.

– Хороший выбор. Но… Алёнка тебя не выгоняла. Помнишь, когда мы были в Сочи, ты вспомнила, что пасла там козочек. Вот сейчас ты говорила, что не разобрала слов, которые произносил жрец, а ведь убыхские слова ты поняла сразу. Это о чём говорит?

– Ну, что моё место там, а не здесь.

– Тогда что за обиды на временного смотрителя за соснами?

– Ладно, не буду, - замахала руками Кристина, чувствуя, как по телу разливается тепло.

– И справедливости ради… Разве не ты сначала нашла дом в Сочи, а потом начала эту сделку века, как ты её называешь?

– Ну я.

– Алёнка вышла на сцену, когда ты решила отдать её вотчину какой-то Алле. Ума не приложу, что бы с ней творилось, если бы ей досталось это бывшее капище. И ты ведь правильно назвала это: Двенадцать сосен. У славян роль храма выполнял лес.

Кристина ещё подлила им чаю. Подняла взгляд на серьёзное лицо Александра.

– Я поняла, ты хотел сказать, что я несправедлива по отношению к Алёнке.

– Конечно, Акзиса. Ты сама всё придумала, сама решила вернуться к корням предков, а маленькую девочку обидела.

Они оба рассмеялись.

– Ничего себе маленькая девочка. Вертит всеми, как хочет.

– Вот поэтому ты на неё и злишься. А она ведь всего лишь воспротивилась, чтобы её сосны купила другая женщина, которая, судя по твоим рассказам, совершенно не подходит для хозяйки Двенадцати сосен.

– Ладно, я поняла. – Кристине вдруг стало стыдно. Действительно, раньше у них с Алёнкой были замечательные отношения. Надо всё наладить.

– Я больше не злюсь на неё.
– Завтра я верну ей её владения.

– Умница.

– И подарю ей книгу, которую писала для неё. Как раз вчера закончила.

– А мне дашь почитать?

– Тебе интересны детские книжки?

– Ну если моя жена собирается стать писательницей, я должен ознакомиться с её творениями. Кстати, совсем недавно у меня на приеме был издатель детской литературы. Он был так благодарен за то, что я выдрал ему сложный зуб, что готов составить протекцию моей жене. Что скажешь, милая? Может, в связи с тем, что у тебя будет ребёнок, тебе стоит поменять профессию риэлтора на профессию писателя?

– О, это было моей мечтой. Ездить по миру, выискивая сюжеты и писать книги.

– Может, на ближайшие пару лет, пока малыш маленький, тебя удовлетворит большой Сочи?

– Конечно. Не могу поверить, что буду растить малыша на море. А ещё Корзина будет рядом. Одна смотрит за малышами, пока другая купается.

– Жизнь складывается, солнышко. Если веришь и не идешь против судьбы.

У Кристины запищал мобильный, возвещая о приходе смски. Она улыбнулась и недоверчиво покачала головой.